должна быть любовь – и она у неё будет, да такая, что о ней ещё в книгах напишут! Своей подруге Анж, с которой виделась не так часто, как хотела, она описывала внешность и нрав своего жениха во всех подробностях и в самых красочных словах, так, что даже надоела той. Но странно – на расстоянии Дотти любила его до безумия, а стоило им встретиться – строго на два часа по субботам вечером, ибо у графа постоянно была служба, какие-то манёвры, плац-парады и доклады государю – ни следа от этой любви не оставалось. Разговоры с ним шли туго – Кристоф фон Ливен оказался на редкость молчалив и краток в выражениях; иногда, правда, когда речь заходила о военных делах или об охоте, граф разражался длинными монологами, в которых Дотти не понимала и пары слов, а переспрашивать стеснялась – вдруг ещё сочтёт дурой? Первое объяснение в чувствах между ними прошло так.
Первый раз, когда Кристоф рассказывал об охоте близ Мезоттена, имения его матери в Курляндии, Дотти неожиданно спросила:
– А вам не жалко бедных зверюшек, которых вы убиваете?
Кристофу “бедных зверюшек” никогда не было жалко – с раннего детства он, потомок ливского “короля-охотника” Каупо, внук страстного охотника Карла фон Гаугребена, который даже умер, когда загонял зайцев в лесу близ собственной мызы, научившийся стрелять дробью раньше, чем читать и писать, – делил всех животных на “друзей” и “врагов”. Дикие, неприручаемые звери, живущие в лесу, были “врагами”; собаки, сопровождавшие его с братьями в лес, лошади, на которых он ездил верхом, все те, звери, которые приносили пользу – давали молоко, шерсть и мясо, – “друзьями”. Поэтому он лишь недоумённо пожал плечами.
– Бог создал дичь для того, чтобы человек на неё охотился, – произнёс он, почувствовав себя умнее и старше этой девчонки, к которой и после помолвки продолжал относиться несколько снисходительно, скорее как к младшей сестрёнке или кузине, а не как к будущей жене. В конце концов, что она понимает в развлечениях для истинных мужчин?
– Я понимаю, если бы вам было нечего есть, – проговорила она. – Но так… Зайчики – они же такие милые, и их убивать или оставлять сиротами – зачем? А лисички? Вы рассказывали про охоту на лис – как так можно, в чём они виноваты?
– Лисы душат кур, волки задирают скотину и нападают на людей, а зайцы… – Кристоф надолго задумался, пытаясь придумать, как же вредят селянам и помещикам эти ушастые твари с очень вкусным мясом и мягким, весьма добротным мехом. – Хм… Зайцы грызут всякое. Как крысы. – откуда-то он вспомнил, что заяц относится к семейству грызунов.
– Нет! Крысы противные, а зайчики нет, – она посмотрела на него наивными глазами вчерашней институтки.
– Вы были на охоте, Доротея? – спросил он потом. – Это очень увлекательно. Когда мы с вами поедем в Мезоттен… Или в Зентен, к моему брату, там отличные места, вы забудете всё – так это увлекательно. Уверяю