вещуете? Перестаньте уж!
(Голоса во Вселенной)
Из сна Лис вывалился, словно из мчавшейся на полном ходу машины, дверца которой не выдержала перегрузок на вираже и распахнулась. Но ему еще повезло, его выбросило прямо в глубокое кожаное кресло, в котором он, как ему помнилось, и был до того, как отправиться в этот странный сон. Он раскрыл глаза, и перед ними нависал потолок – чужое небо чужой квартиры. Лису понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, где он находится.
Итак, он у Леньки дома. Сквозь незакрытое шторами окно в комнату вливался холодный свет самого еще раннего утра. Свет был слабым, он почти полностью поглощался тюлевой занавеской, поэтому в помещении царил густой, едва разбавленный серым мерцанием сумрак.
В прихожей, разрываясь от усердия, звонил телефон. Он звонил и звонил, подпрыгивая, словно это ему самому было жизненно важно докричаться, добиться и почувствовать прикосновение теплой руки. В продолжение сна, и как его отголосок, в голове Лиса витали обрывки совсем другого зова, которые ему хотелось собрать, слепить и прослушать еще раз. Ему тоже казалось важным это сделать, но тот крикун в прихожей заполнил собой всю звуковую вселенную и совершенно не позволял сосредоточиться на чем-то другом.
«Какого черта? – дал волю своему раздражению Вениамин. – Кому там в такую рань понадобилось…» Он вдруг сообразил, что о его здесь нахождении, кроме Нины Филипповны, не знает никто, и что она вряд ли стала бы ему сюда звонить, потому что и телефона не знает, да и просто не зачем. Значит… Значит, что? Звонят Ленчику? Но его ведь здесь нет, следовательно, он может и не отвечать. Имеет полное на то право.
Телефон, захлебнувшись, наконец, смолк, но, как оказалось, ненадолго. Через полминуты он, подскочив вверх на деревянной поверхности, забился в приступе рабочей горячки вновь. Служебного рвения ему, судя по всему, было не занимать.
Веня совершенно точно знал, что делать этого не следует, что никаких хороших новостей для него не будет, а будут, наоборот, нехорошие, но словно какая-то сила все решала и делала за него, хоть и с его пассивным участием. Против воли, как зомби, он поднялся с нагретого кресла и вышел в коридор, к телефону. «Черт, черт, черт!» – повторял он про себя, беря трубку.
В наушнике замерла настороженная тишина. Ощущение было такое, словно тот, кто звонил, кто так долго и настойчиво его добивался, совсем не ожидал, что у него это получится. Веня тоже молчал, выжидая и надеясь, что тот, на другом конце провода, передумает и положит трубку.
Не срослось.
– Веня, Веня, ответь! – разорвал тишину сторожкий Ленькин голос. Странный голос, как показалось Лису, дрожащий и вроде бы испуганный, что для друга его было совсем не характерно. Отвечать совсем не хотелось, но, делать нечего, раз уж взял трубку, надо что-то говорить.
– Ленька, ты что ли? Привет! – Лис попробовал разыграть вариант разговора спросонья, чтобы, в случае чего, сослаться на то, что чего-то не понял. Он даже зевнул пару раз для убедительности. – Ты чего в такую рань звонишь? Что-то случилось?
Но с Ленькой все эти штучки, хитрости и уловки не очень проходят.
– Привет,