я и хотел от тебя услышать.
Он смерил меня взглядом поверх горлышка бутылки, будто она была мушкой ружья.
– Ты одолжишь мне деньги Мэри?
– Да.
– Без гарантий?
– Да.
– Зная, что шанс не получить их обратно – тысяча против одного?
– Да.
– У пьяниц есть скверное свойство, Ит. Я тебе не верю. – Он облизал пересохшие губы. – Ты отдашь деньги мне в руки?
– Когда пожелаешь.
– Я ведь говорил тебе не давать!
– И все же я отдам.
На этот раз он запрокинул бутылку, и внутри поднялся большой пузырь. Глаза его загорелись еще ярче, но взгляд стал холодным и отстраненным, как у змеи.
– На этой неделе принести сможешь, Ит?
– Да.
– В среду?
– Да.
– У тебя есть пара баксов прямо сейчас?
Столько у меня и было – бумажный доллар, полтинник, четвертак, две монетки по десять центов, пятачок и три пенни. Я высыпал их в протянутую руку.
Он допил виски и бросил бутылку на пол.
– Никогда не считал тебя умным, Ит. Неужели ты не знаешь, что даже первичное лечение обойдется в тысячу долларов?
– Хорошо.
– Вот потеха! Ит, это не шахматы, а покер. Когда-то я неплохо играл в покер, увы, более чем неплохо. Ты надеешься, что я отдам тебе свой луг в качестве обеспечения. И что выпивки на тысячу долларов достаточно, чтобы меня убить, и аэропорт свалится тебе в руки.
– Дэнни, это мерзко.
– А я предупреждал, что мерзок.
– Разве ты не можешь представить, что я действительно хочу тебе помочь?
– Нет. Но я, пожалуй, могу сделать так, как ты сказал… Ты помнишь меня по старым денькам, Ит. Думаешь, я тебя не помню? В тебе всегда сидел неподкупный судья. Ладно. Что-то я трезвею. Бутылка пуста. Я ухожу. Моя цена – тысяча баксов.
– Хорошо.
– Наличными, в среду.
– Принесу.
– Никаких расписок, никаких подписей, ничего! И не думай, что знаешь меня, Итан, по старым добрым денькам. Моя подруга-бутылка все изменила. Нет у меня ни преданности, ни честности. Тебе останется только посмеяться над собой.
– Я просто хочу, чтобы ты попытался.
– Разумеется, Ит, попытаться я обещаю. Надеюсь, мне удалось тебя убедить – обещания пьяницы мало чего стоят. Просто принеси наличку. Оставайся сколько угодно. Мой дом – твой дом. Я ухожу. Увидимся в среду, Ит. – Он встал со старой армейской койки, отшвырнул одеяло и вышел, покачиваясь. Ширинка на брюках была расстегнута.
Я немного посидел, глядя, как оплывает свеча на блюдце. Все, что сказал Дэнни, было правдой, кроме одного, и на это я поставил. Где-то в глубине обломков таился Дэнни Тейлор. Вряд ли его можно так просто отсечь. Я любил Дэнни и был готов на… на то, о чем он попросит.
Вдалеке раздался его звучный, поддатый фальцет:
Милая лодка, как птица, лети,
Прямо свой курс держи,
Того, кто рожден быть королем,
К острову Скай неси.
Посидев