вспомнил Королёв, – он сказал, что сцена смерти Кати войдет в анналы кинематографа… – Василий Васильевич заранее пристроил новую, еще не написанную книгу, в заботливые руки режиссеров:
– Сначала двухсерийный фильм, потом телевизионные новеллы, – решил он, – новый формат с короткими сериями очень выигрышен. Ничего, что про революцию, с хорошими актерами никто не заметит революции… – Надя тоже узнала девушку на фотографии:
– Она погибла, в газетах писали о трагической утрате для советского искусства. Она тоже была много его младше… – Надя заставила себя не отстраняться. От Королёва пахло коньяком, писатель пытался расстегнуть защелку на ее бюстгальтере:
– Вы испытываете ко мне влечение, Наденька… – бормотал он, – отбросьте условности, отриньте ложный стыд, станьте моей подругой, самкой… – Надя лукаво отозвалась:
– Вы обещали взять письмо, Василий Васильевич… – его рука зашарила по столу:
– И возьму, – отозвался Королёв, – пароль д’онёр, как говорят французы… – Надя объяснила, что доктор Гольдберг отец ее приятельницы:
– Она бельгийка, тоже балерина. Она приезжала сюда с гастролями… – Надя мимолетно вспомнила об афишах конкурса Чайковского. Летом она ждала звонка от товарища Матвеева, однако ее оставили в покое:
– Авербаху присудили второе место, потому что он израильтянин, – Надя устало закрыла глаза, – то есть у него два гражданства. Хорошо, что Комитет не стал опять меня под него подкладывать… – она думала о музыканте с брезгливостью, – а доктора Эйриксена… – сердце защемило, – здесь больше ждать не стоит. Он женат, забудь о нем, вы никогда не встретитесь… – Надя разозлилась:
– Мы вырвемся отсюда и все случится по любви. Я забуду о мерзавцах вроде Королёва… – забрав письмо, Василий Васильевич помахал конвертом:
– Послезавтра я улетаю в Париж, ваша весточка уйдет по назначению. Подождите, Наденька, я сейчас… – девушка поняла:
– За презервативами пошел. Может быть, ничего не произойдет, он пожилой человек… – Королёв вернулся со второй бутылкой французского коньяка:
– Письмо, он, наверное, положил в чемодан… – бесцеремонная рука шарила по телу Нади, – нет, кажется, пока у него все получается… – Королёв положил ее ладонь на расстегнутую ширинку:
– Видите, – он сыто рассмеялся, – я давно готов, Наденька. Ваше платье только мешает… – платье сбилось к талии, щелкнули застежки чулок. Он пытался скинуть брюки, Надя задыхалась от крепкого запаха спиртного. Откинув голову назад, она почувствовала тяжесть его тела. Королёв хрипел, в свете торшера его лицо казалось багровым:
– Оно такое и есть… – Надя не успела вскочить с дивана, – надо вызвать скорую помощь… – на лицо ей закапала слюна, рот писателя перекосился. Надя распласталась под мертвым, неподвижным телом Королёва.
За большими окнами зала ожидания Киевского вокзала царила