было сразу в гостиницу, неудобно получилось», на что Анна бодро возразила:
– Все хорошо! Вам повезло, и я рада, что смогла помочь. Пойдемте, а то нас хозяин квартиры ждет.
Мы вошли в подъезд старого дома, поднялись на четвертый этаж и долго жали на коричневый пупырышек звонка. Стучали громко в обитую дерматином дверь, пока не открылась и не закрылась дверь этажом ниже. Держали конфеты и сумку, пока Аня искала нужный номер телефона. Олег Яковлевич ответил, что давно ждет нас, снова открылась дверь на третьем этаже, и мы услышали его удивленный голос:
– Но на площадке никого нет!
Оказывается, на бумажке с адресом квартира номер 7 оказалась номером 4.
Хозяин попросил нас не разуваться, провел на кухню, от чая отказался и торопливо провел инструктаж «что можно, а что нельзя». Это был высокий, худой интеллигентный человек, слегка… неприбранный, как и его квартира. Можно было всё, кроме междугородних звонков. Буквально через пять минут Олег Яковлевич вежливо откланялся, ссылаясь на занятость, по пути как-то незаметно забрал с собой мою подругу, и уже через десять минут мы с Савелием остались вдвоем на правах законных арендаторов.
Напарник молча показал мне, куда кладет ключи от квартиры, размотал шарф и, засунув руки в карманы, пошел осматривать жилье. Чтобы не мешаться, я пошла в противоположную сторону. Описав две одинаковые восьмерки по комнатам, мы встретились в прихожей… и засмеялись, потому что квартира была просто шикарной – с высокими потолками и с видом на канал из всех окон. Брутальность не просто витала в воздухе: мужской характер ощущался и в темного дерева массивных шкафах, и в добротности кожи на диване в гостиной, даже в граненной хрустальной пепельнице на столе-бюро, не говоря уже о ножнах сабель и картинах про Кавказ. Однако фотографии нежных женщин в шифоне и шляпах с цветами, вертикальной полоски тяжелые гардины и старинные книги смягчали обстановку, делая её интеллигентней. В прихожей стояли два стеллажа с книгами до самого потолка. Между книг встречались стопки журналов, старых газет, бронзовые и гипсовые статуэтки, старинные шкатулки и куски минералов. На стенах висели клочья паутины, а поверхность мебели и вещей скрывал ровный слой чуть жирноватой на ощупь пыли.
Как мы выяснили позже, отец Олега Яковлевича был энтомологом, дед – натуралистом и военным, служившим на Кавказе, что подтверждали многочисленные пейзажи на картинах в кабинете. В этой квартире словно никогда не жили женщины, лишь присутствовали на фотографиях. Мы нашли коллекцию отливающих перламутром жуков и черных бабочек в деревянных коробках со стеклянным верхом.
Сумки решили пока не распаковывать, чтобы не терять время. Нужная нам контора находилась рядом с Невским проспектом. Пока я отдавала документы в канцелярию, Савелий договорился об обучении с завтрашнего дня. Весьма довольные тем, что полдня ещё впереди, мы двинулись пешком в сторону Петроградской стороны. Нашли кафе «Северная роза», побывать в котором