что голова у тебя забита вполне востребованными знаниями. И учили тебя неплохо.
В первый же день работы следователем я расколол взяткодателя, которого безуспешно колола вся прокуратура.
Это был первый допрос, который я видел в реальности. Мужичонка, хилый такой, тщедушный, из гражданских, а не военный, сидит, съежившись, а на него все орут:
– Колись, сука!
Он начинает что-то слабо вякать про соцзаконность и требовать прокурора. Ну ему со словами «ща дадим тебе прокурора» и подогнали заместителя прокурора.
Мужичок почувствовал, что пол трясется, и ощутил спиной что-то неладное. Дверь с треском распахнулась. Зашел зампрокурора – такой двухметровый тучный детина в очках с толстыми стеклами. Посмотрел на допрашиваемого, как на насекомое, отметился теми же словами:
– Колись, сука.
– Я ничего не знаю!
– В камеру гада!
Свезли бедолагу в ИВС на трое суток. Там мы с ним поплакались друг у друга на груди. И он со словами «далеко пойдешь, курсант» выдал мне явку с повинной, кому и за что давал взятки.
Дело это было необычное и интересное. Командир автомобильной роты ВВ умудрился организовать небольшой гешефт – вместе с гаишниками от своей части сделал несколько сот левых водительских удостоверений за две сотни рублей каждое. Притом всем желающим, кто по-другому сделать удостоверение не мог, – среди них были и увечные, и даже дальтоник, который тут же врезался в грузовик, не сумев распознать, какой цвет светофора горит. Вызывали мы на допрос даже секретаря райкома, что по тем временам было вообще чем-то невероятным.
В общем, поняли мы, что учили нас не зря. Что мы кое-что можем. И что у нас есть реальная власть от имени государства. Не то чтобы нас сильно тянуло к власти, но все же у курсантика, который еще вчера выгребал пищевые отходы, от этого голова кружилась сладостно.
Потом прокурорская практика – там вообще ты король, потому что при должных усилиях можешь так напроверять войсковую часть, что все командиры с должностей вылетят. В каком-то стройбате я накопал несколько фактов криминала – мордобития там и прочее. Так командир чуть не плакал, умоляя – давай забудем. А я – у меня старший есть, пусть он и принимает решение.
В общем, самолюбие свое мы приподняли нормально так. И работать научились немножко на практике, а не в теории. Интересной была практика в трибунале в Северо-Кавказском военном округе в Ростове. Там впервые увидел дела тридцатых годов, троек, приговоры времен войны, которыми были завалены все архивы.
«А еще он говорил, что немецкий шнапс лучше. Решение тройки – штрафная рота». Дезертирство – расстрел. Строго было.
Много интересных дел трибунал рассматривал. Так, перед нашим прибытием окружной судья приговорил к расстрелу офицера КГБ. Он при зарплате триста рублей набрал около миллиона рублей взяток со священников, которых курировал. Без его ведома ни один перевод в новый приход не мог состояться. А денег уже тогда в церкви было предостаточно.
С