епископов и иноземных послов, которые принесли свои соболезнования. Через сорок дней она вышла из затворничества и присутствовала на заупокойной мессе по мужу во францисканской церкви в Орлеане.
Марии едва исполнилось восемнадцать, однако она полностью владела собой. Смерть мужа последовала почти сразу за смертью матери. Конечно, вначале Мария растерялась, но когда первый шок прошел, она смогла примириться со своей утратой. Династический брак не имеет отношения к чувствам. Мария исполнила долг, выйдя замуж за Франциска и отдав ему свою душу и тело. Но она никогда его не любила. Смерть матери была для нее гораздо болезненнее. Более того, теперь с ней перестали обходиться как с королевой Франции. Да, она была практически марионеткой в руках своих дядей – братьев де Гиз. Но тем не менее и сейчас Мария оставалась законной и полноправной королевой Шотландии.
Оценив свое положение, она решила вернуться в Шотландию. Решение зрело в течение месяца. «Вместе с другими, – докладывал Трокмортон английскому Тайному совету, – она сохраняет веру в лорда Джеймса и всех Стюартов». Здесь Мария продемонстрировала, что опыт общения с дядями не избавил ее от доверчивости. Всю жизнь она верила в силу семейных связей. Враг Гизов, лорд Джеймс был ее единокровным братом, сыном ее отца Якова V. В результате Эдинбургского договора у него было больше власти в Шотландии, чем у отсутствующей королевы. Однако Мария по-прежнему наивно верила, что, когда она вернется, лорд Джеймс помирится с ней. Ее подозрения были в большей степени направлены на Шательро и его сына, молодого графа Аррана, который заключил прочный союз с Ноксом и кальвинистами. Их последний и самый нелепый план заключался в том, чтобы выдать замуж Елизавету за Аррана и таким образом сделать его королем Англии.
Мария училась говорить и действовать самостоятельно. Получая информацию от бывших слуг матери в Шотландии, она полагала, что своим возвращением сможет завоевать сердца простых людей. В отличие от более эгоистичных аристократов простые люди не хотели войны или бунта. «Все, кто сохранял нейтралитет», заявила Мария, поддержат ее, если она вернется, и «простые люди, которые теперь увидят свою королеву, тоже склонятся перед ней».
Но если Мария предпочитала занять свой трон, а не интриговать против свекрови на протяжении долгих лет, то дяди строили в ее отношении совсем другие планы. Положение их племянницы давало им шанс на возвращение ко двору. Они изо всех сил старались вовлечь в переговоры Испанию в надежде, что обручение Марии с сыном Филиппа II, доном Карлосом, все-таки состоится.
Но Мария не обращала внимания на их интриги. Приняв Эдинбургский договор, дяди фактически предали ее, и королева Шотландии только через год немного смягчилась. Ни в одном из ее писем в период между смертью Франциска II и возвращением в Шотландию не упоминается второй брак. Невозможно поверить, что Мария, которая не могла удержаться от желания написать родным, когда была чем-то взволнована, ничего не рассказала