извинением, – Хозрев-паша умолк и внимательно посмотрел на князя Меньшикова, словно желал убедиться, какое впечатление произвело на него это сообщение. Затем продолжил: – Что касается выделения места на земле Иерусалима для строительства русского дома, где могли бы находиться странствующие православные. Падишах к этой просьбе относится с пониманием и возможно в скором времени Совет примет решение в вашу пользу. Ну вот и все, что я могу вам пока сказать.
Князь Меньшиков поблагодарил Хозрев-пашу за добрые слова и уже прощаясь, сказал:
– Уважаемый, Хозрев-паша, я искренне рад нашей встречи и надеюсь, что между нами, как и между Россией и Турцией, всегда будет взаимное понимание, доверие и уважение интересов как светских, так и духовных.
– Я тоже рад, что хоть чем-то помог вам, – ответил Хозрев-паша. Он проводил князя Меньшикова до двери. И неожиданно для него произнес:
– Да благослови вас Аллах, светлейший князь…
Меньшиков был тронут словами Хозрев-паши. Он понимал, какой смысл был в них вложен. Усаживаясь в коляску Меньшиков снова увидел человека, стоящего недалеко от дома Хозрев-паши. На этот раз неизвестный не скрылся, а внимательно пронаблюдал за отъездом коляски.
…В этот же день князь Меньшиков подготовил к отправке в Петербург секретную депешу на имя канцлера графа Нессельроде, в которой подробно изложил содержание проведенных им встреч и переговоров, а так же сообщил о скором прибытии в Константинополь лорда Стефорда Редклифа и графа де Лакура. В депеше князь Меньшиков высказал свое предложение о возможном отказе ему в требованиях в полном их объеме из-за сильного вмешательства со стороны Франции и Англии.
В конце депеши князь Меньшиков спрашивал: «…Должен ли я доводить настояния до прекращения в дипломатических сношениях с Портою? Можно ли довольствоваться достигнутым в виде ноты, либо другого документа, вместо формального трактата? В случае разрыва, согласно ли будет с видами императорского кабинета, объявить Порте, что всякое нарушение льгот Восточной церкви, противное смыслу Кайнарджиского трактата, заставит Россию требовать от Порты удовлетворения средствами, кои будут прискорбны императору, как по дружбе его к султану, так и по всегдашнему сочувствию к Оттоманской порте?»
После этого князь Меньшиков пригласил к себе графа Озерова, вице-адмирала Корнилова и генерал-майора Непокойчицкого, и ознакомил их с содержанием депеши.
– Правильно ли я делаю, отправляя такое письмо? – спросил он.
Граф Озеров, не задумываясь, ответил:
– Правильно, Александр Сергеевич. Береженого – бог бережет…
Вице-адмирал Корнилов поддержал мнение графа Озерова, однако сказал:
– Александр Сергеевич, а не рановато ли вы посылаете такую депешу? Переговоры только начинаются…
– Однако они не могут длиться бесконечно, Владимир Алексеевич, – ответил ему князь Меньшиков. –