одеяла, превратился в гараж и теперь пах бензином, маслом и финансовыми сделками. На месте старого деревянного рынка стоял каменный. Из семиквартального Грейт Уайт Вэй сделали деловой район, почти такой же ослепительный, как наступающий после ночи день, – почти, но еще не совсем. Поговаривали о создании административного центра с площадью и фонтаном. Поговаривали о попытке ввести наемную форму городского управления. Поговаривали о принятии девиза города, об открытии автомобильного и загородного клуба. А теперь вот и строительством вместо черных рабочих занимались белые.
Когда после множества напрасных обещаний руководство железной дороги «П.А & О.В» все-таки взялось за новую ветку, их подрядчики начинали с чернокожими рабочими. Но бригадиры – как и финансы – прибыли с севера, они не понимали чернокожих, а те не понимали их, из-за этого возникали проблемы. Когда бригадиры общались с рабочими панибратски, те слонялись без дела; когда же, наоборот, грубыми понуканиями подгоняли артель, она становилась угрюмой и наглой.
Существовала золотая середина, но загнанным в тупик белым не удавалось ее отыскать. Рожденный на юге надсмотрщик или помощник капитана парохода мог бы изводить бригады громкой руганью, угрозами изувечить и убить, а ему бы в ответ весело скалились, продолжая копать и разгребать. Но едва мастер-учетчик из Чикаго по имени Флаэрти помахал веснушчатым кулаком перед носом Динка Бейли – цветного, которому он накануне проставился в винном погребке, – как вышеупомянутый Динк Бейли попытался порезать того бритвой и весьма продвинулся в своей затее, учитывая то, как быстро его прервали.
Висевшие на носу сроки подгоняли и сильно донимали подрядчиков, в то время как пятьсот черных, коричневых и желтых мужчин бросали свои инструменты в шесть часов вечера субботы, а утром в понедельник только жалкие две сотни из них отзывались на звук рабочего свистка. Остальные возвращались во вторник, среду или даже четверг, в зависимости от того, на сколько им удавалось растянуть свое жалование.
– На кой мне работать-то, миста? У меня аж два доллара осталось. Вот потрачу, так и приходите, может, и поговорим о делах.
Это заявление, сделанное прогуливающим землекопом любопытствующему бригадиру, отражало довольно типичную точку зрения рабочих. И в измученной душе приезжего подрядчика возникал столь же типичный крик возмущенного «капитала»:
– Чтобы заставить работать одного чернокожего, требуется двое белых, но ведь и тогда он не будет! Прежде я не был сторонником Юга, но теперь стану, будьте уверены!
Чаша терпения переполнилась в конце третьей недели. Последней каплей стал совсем «зеленый» кассир из чикагского офиса, который попытался расплатиться бумажными деньгами. Ушло время первых послевоенных дней, когда черный собрат, едва освобожденный от рабства и до невинности лишенный коммерческого чутья, думал, что деньги белого человека – и штампованные на металлических дисках, и напечатанные на пергаментных