из какого-то печатного издания и наклеены на бумагу обычного формата А4.
– Не трогайте! – поспешил сказать Шабашкин. – Возможно, остались отпечатки пальцев.
– Вряд ли, аноним не сумасшедший, – возразил Троекуров.
– Дорогой ствол? – спросил Шабашкин генерала.
– Какой ствол! Это у тебя ствол, а это пистолет, произведение искусства, – пренебрежительно ответил Дубровский-старший. Он уже успел отпить виски из стакана и немного успокоился.
– Ты? – обратился он к сыну.
– Нет. Я не брал. – Дубровский-младший отрицательно покачал головой. – Брикс, мне тоже выпить.
– Ну да, ну да! Пистолет просто испарился.
Вдруг громко хлопнула дверь гостевой комнаты, и в гостиную вывалился Пуаро. Вид у него был совершенно дикий: всклокоченные волосы, красные глаза, опухшее лицо – все говорило, что человеку плохо. Он подошел к столу, разлепил запекшиеся губы и простонал:
– Запой.
Генерал сразу понял, что нужно гостю, и скомандовал:
– Брикс!
Брикс невозмутимо налил виски на два пальца и протянул стакан Пуаро.
– Ну вот, все в сборе, – сказал Шабашкин.
– Маши нет, – поправил его Дубровский-младший.
Часть III. Следствие
– Ураган «Федерико» продолжает хозяйничать на северо-западе России, – в тишине, почему-то наступившей после слов Дубровского-младшего, голос диктора на экране телевизора звучал особенно громко. – Ненастье продолжится еще сутки, а потом его сила начнет спадать. Температура в новогоднюю ночь составит…
– Ночью электричество вырубило, Кирила Петрович, видимо, линию повредило, – доложил Брикс.
– Включи генератор.
– Уже сделано.
– Володя, приведи себя в порядок и потом ко мне в кабинет, – обратился генерал к сыну. Он уже окончательно овладел собою, по крайней мере с виду.
– Нельзя в кабинет, – заявил Шабашкин, – это место преступления. Заявляю это как официальное лицо. Мною будет вызвана оперативная группа и открыто следствие по факту пропажи пистолета.
Слово было произнесено. Смысл понятен. Статус изменен. Каждый из компании, собравшейся весело встретить Новый год, превратился в подозреваемого.
Генерал, набычившись, сверлил взглядом Шабашкина. Тот глаз не отводил и вызов принял с нехорошей усмешечкой. Полковник вмиг оказался в своей полицейской стихии и чувствовал себя в ней уверенно.
– Ладно, – генерал начал вновь заводиться. – Володя, пройдем в спальню, поговорим там. Надеюсь, полковник, туда ты оперов не пришлешь?
– Не пришлю. Пока, – со значением добавил Шабашкин.
– У меня там грязное белье, пусть постирают.
– Понадобится – и постирают.
Дубровский-старший собирался что-то ответить, но сдержался, так что последнее слово осталось за Шабашкиным.