надо полагать, воле Большой Кукушки (ставшей впоследствии матерью Енота) овладел ею! – что же до самогó Сэма (Гнилым Дыханием называли его за глаза: сонные, мутные и при этом странно привлекательные), до того неопровержимого факта, что его вздёрнутый носик и пушистые ресницы странным образом обнаруживали себя не только на физиономии Дэна, но и на приветливом лице Енота, то – глупо отрицать, да… но признаваться-то ещё глупее.
Номинальный отец Енота, Тлеющий Торф, казалось, пропускал сплетни мимо ушей и… и – тем не менее – терпеть не мог… хм… Сэмюэла. Впрочем, не он один. Сэм раздражал всех воинов в округе уже одним своим полустёршимся лоском, приобретённым некогда в далёком Стильбурге и по-прежнему вызывающим тайный восторг некоторых, особо падких на внешние эффекты, скво. Всевозможные, в том числе и самые дикие, догадки мужей о том, почему хлыщу вздумалось ОСТАВИТЬ город, жёнушек не смущали.
Осталось добавить, что жену Гнилое Дыхание нашёл из числа местных. Стала ей бывшая подружка Торфа, Тихая Речка. Как раз из-за мелкой размолвки с Речкой-то, по недоразумению переросшей в крупную ссору, Торф и женился в своё время на Большой Кукушке – неожиданно для себя самого уступив её давним, приставучим, будто смола, домогательствам.
Бойкая и далеко не глупая Кукушка скоро осознала истинную цену сбывшейся мечты, но к тому времени под сердцем уже теплился ребёнок (знать бы, чей) … Временно потеряв способность продолжать личную жизнь по личному сценарию (виня же в этом, понятное дело, одного только мужа), Кукушка постепенно создала своему «неказистому» все условия, чтобы недотёпа поневоле начал избегать семейного очага – целыми неделями, а то и месяцами, бывало, не возвращаясь из одиночных странствий. Тихая Речка же, которой после предательства Тлеющего Торфа овладело тупое безразличие ко всему, сомнамбулически приняла предложение Дыхания (давно восхищавшегося её полными губами и грациозной походкой).
С рождением Дэна изрядная доля Речкиной красоты улетучилась, и счастливый отец, охладев к матери отпрыска, стал искать развлечений на стороне – о чём не уставали сообщать Тихой Речке сердобольные соседки. Речка оставалась внешне безучастной, но Кукушку почему-то избегала. (И правда, почему! Одному Маниту ведомо…)
Вождь, он же шаман (по имени Говорящее Дерево), видя, что Тлеющий Торф не занимается воспитанием сына, взял этот труд на себя. Силой авторитета, но и с помощью доброты, которая подопечному была в диковинку, отточив ум и направив в нужное русло энергию, унаследованные Горным Енотом от матери, он и только он, Говорящее Дерево, огранил и отшлифовал драгоценный камень Енотьих задатков, поистине превратив алмаз в бриллиант. Вообще-то, мудрый старец понимал, что неотложное участие требуется и Дэну – и что надо бы принять в судьбе щенка хоть какое-то участие… да всё никак не удавалось побороть стойкую неприязнь к малолетнему наглецу.
Тот чувствовал… и люто ненавидел старика. Поклялся себе, что когда-нибудь