и все его солдаты встали на колени. На лесной поляне только трое остались на ногах.
–С небес сойдет Ворон, перед которым вождь преклонит свое колено, – Калиматар закрытыми глазами лицезрел солнечное затмение. Одной рукой он водил по воздуху, а второй сжимал посох, который появился непонятно откуда. – Страшный Ворон. В нем будет течь кровь древних иллергов. Сын вождя встретит ворона на брачном пиру и примет смерть от его руки. Эта птица восстанет из боли, страдания и ссоры могучих братьев. Боги будут охранять птенца, пока он не превратится в ворона. Бойтесь его, ибо он скоро родится из гнева сыновей Бога войны.
Луна ушла, и поляна вновь осветила солнечным светом. Германарих подумал, что продлись затмение чуть дольше, друид бы наговорил еще больше мистических глупостей.
–Ты – сын Матайеса, а он не был нашим сыном. Уходи отсюда, – Калиматар выступил вперед. – Ты хочешь уничтожить мир, но тебе выпал шанс спасти его. Слава богам, что я не доживу до Эры Ворона. Я не хочу видеть гибель моего народа и гибель мира, который пожрет огонь войны, – он сделал еще несколько шагов и подошел вплотную к Германариху. Теперь только Конунг слышал слова Калиматара – Пролей родственную кровь. Убей дочь своего брата, ибо она есть зло. Не трогай никого, кроме нее. Ты спасешь тысячи тысяч жизней, отняв лишь одну.
Он махнул рукой, и все местные разошлись. Остались лишь люди Германариха и старая женщина, которая сверлила чужеземцев подозрительным взглядом. Конунг жестом приказал седлать лошадей. Он не привык, когда ему отказывали. Что ж, значит такова воля богов. Он будет держать Врата Севера, имея лишь то, чем располагал его отец.
Делегация покинула Тропу иллергетов и направилась в сторону Арелата. Весь обратный путь Германариха одолевали мысли о брате. Только в этот раз совершенно иные. Великий конунг не был человеком предрассудков. С одной стороны, он искренне поверил в слова жреца. У него и раньше были конфликты с Аталарихом, но сейчас все должно было окончиться кровопролитием. С другой стороны, он не верил ни в кого и ни во что, и поэтому совесть не могла обличить его в братоубийстве. Германарих подозвал начальника конной разведки.
–Скачите к Мардонию и скажите, чтобы навестил моего брата.
–Будут какие-то конкретные указания?
–Сжечь деревню. Аталариха и все его семью уничтожить под корень. Не щадить никого.
По лицу всадника пробежала тень сомнения, но вслух он ничего не сказал. Полсотни кавалеристов пустили коней в галоп, оставив после себя клубы пыли. Германарих смотрел вслед и думал, что уничтожит любого, кто посмеет угрожать его владычеству. Даже Черный Ворон, в чьих когтях будет целый мир, не перейдет ему дорогу.
***
Солдаты не сразу достали тело узурпатора Максенция. Для ускорения процесса, магистр Домициан послал к Мильвиеву мосту Филиппа, который отдал нужные распоряжения. Друнгарий сказал, чтобы из воды извлекли все тела, а потом приказал найти среди них Максенция. Легионеры трудились около трех дней, прежде чем весь Тибр был очищен от тел.