создав различные дворцовые гвардейские отряды. Также он решил значительно обновить офицерский состав в войске и поручил эту ответственную задачу магистру пехоты Домициану. Новым магистром кавалерии был выбран один из самых доверенных людей Августа – Юлиан. Он был галлом и когда-то вместе с Константином сокрушал ряды врагов.
Также император послал гонцов к восточному Августу Лицинию. Теперь, если исходить из географических соображений, то Константин, по отношению к нему, становился западным владыкой. Уже во второй раз Лициний и Константин могли подписать договор об усилении власти. Так как система тетрархии еще жила, Августов оставалось три. Максенций недавно был побежден, Лициний восседал в своей законной префектуре, Максимин Даза, пребывая в Малой Азии, находился в самом отчаянном положении, а Константин взял Рим, увеличив свои владения. Новый владыка Вечного города решил, что дополнительный союз с Лицинием, с политической точки зрения, будет верным решением.
Незначительные реформы в армии, обновление людей при дворе и новая система налогов в городе – скорость, с какой император воплощал свои планы, радовала сенат. Только в последнюю очередь Константин вспомнил, что забыл сделать самое главное. Свою победу он не приписывал неверным действиям никудышного стратега Максенция или его вялому сопротивлению у моста. Константин знал, что причиной всему являлся символ, покрывший небо накануне сражения. Действительно, с сим знаком он наголову разбил своего врага. Хоть Константин и был язычником, он отдал приказ, чтобы ни в Риме, ни в армии, язычники не поднимали своей руки на христиан.
Многие военачальники думали, что начертание золотых букв всего лишь временный порыв Августа, но просчитались. В течение пяти дней после сражения, много легионеров-христиан пали жертвами несправедливостей их соратников-язычников. Домициан поспешно отдал приказ Константина: за любое столкновение на религиозной почве – казнь. И не важно, кто был зачинщиком – смерть любому. Константин еще не потворствовал христианству, но уже поставил его на одну ступень с язычеством.
Император стал терпимо относиться к христианам больше десяти лет назад. Как-то раз, в Дрепануме45, со своей женой Миневриной, он ходил на богослужение. Константин ничего не понял, но слова епископа глубоко запали в его душу. Спустя несколько лет, когда он пребывал в Никомедии46 у Августа Диоклетиана, он стал свидетелем ужасных, потрясающих воображение, гонений на христиан. В тот день Константин понял, что ненависть язычников не знает границ. Убивали всех непокорных, независимо от рода и происхождения. Римский владыка решил, что прекращение гонений и преследований уже станет значительным событием.
В течение недели, все беззакония в армии быстро прекратились. Солдаты усвоили простой приказ по одной причине – больше себя и своего эгоизма они уважали только Константина. Вот она истинная преданность! В лагере наступила тишина. Солдаты сидели у костров, набивали животы