полк покидал ее под аккомпанемент разрывов вражеской артиллерии. Вся колонна двинулась дальше, но в двух верстах от станицы Усть-Лаба остановилась: окраины станицы и железнодорожная насыпь были заняты большевиками. Армия оказалась между двух огней.
Корнилов со штабом, текинцами и кавалерией находился в середине колонны. Здесь же был обоз и Офицерский полк. В обозе около тысячи человек раненых и беженцев. Это самое слабое и уязвимое место армии. Прискакал гонец от Богаевского: сильно теснят красные, необходимо подкрепление. Что делать?
Корнилову не впервые находиться в сложном положении; все верят в его военный гений. Он знает: с такой армией можно решать любые задачи. Командующий тут же выдвигает вперед Юнкерский батальон и Корниловский полк. Первый пошел правее на видневшуюся насыпь железной дороги из с Кавказской, второй – прямо на станицу. Офицерский полк Корнилов придерживает в резерве: без резервов сражения не выигрываются, да и обоз надо прикрыть. Все знают: если раненые добровольцы попадут в руки к красным, смерть для них неминуема. До командующего доходили слухи, что офицеры, оставшиеся в новочеркасских и ростовских лазаретах, перебиты большевиками.
Юнкера двигались быстро, без выстрелов. Встреченные перед самым полотном дороги огнем неприятеля, с криком «Ура!» ударили в штыки и вскоре скрылись. Большевики отступили вдоль полотна в сторону станции Кавказской. Юнкера заняли позицию, чтобы прикрыть армию со стороны Кавказской.
Корниловцы выслали колонну в обход станицы и наступают тихо, выжидая результатов обхода. В цепях виднелась черная папаха генерала Казановича. Он добровольно пристал к полку Неженцева.
– Совестно так, без дела, – ответил он, улыбаясь, на чей-то шутливый вопрос.
Генерал-майор Борис Иванович Казанович совсем недавно вместе с генералом Трухачевым прибыли в распоряжение армии из Ростова, где они, нелегально проживая под видом рабочих, собирали разведку для Корнилова. У командующего нет свободных частей для господ генералов, и он оставил их пока при штабе. Корнилов знаком с Казановичем еще с Туркестана. В 1917 году он командовал 6-й Сибирской стрелковой дивизией.
Корнилов, как всегда, с самого возвышенного места наблюдает за ходом боя. Несколько поодаль стоит генерал Алексеев со своим адъютантом, ротмистром Шапроном, и с сыном. Ему тяжко в его годы, с его болезнью, но никогда еще никто не слышал из его уст вздоха малодушия. Тщательно избегая всего, что могло бы показаться Корнилову вмешательством в управление армией, он бывал, однако, всюду – и в лазарете, и в обозе, и в бою; всем интересовался. Он все принимал близко к сердцу и помогал добровольцам, чем мог – советом, словом ободрения, тощею казной.
Головная колонна корниловцев едва прошла полверсты, как на окраине станицы затрещали ружья, пулеметы. Со стороны Екатеринодара показался бронепоезд и открыл огонь из пушек шрапнелью. Видно, к большевикам подошло подкрепление.
Опять Корнилов в жестоком огне, и Марков горячо нападает на штаб:
– Уведите