тебе совесть заговорила? – ехидно проронила блоха, посмотрев на свою подругу.
– Я не об этом. Мне кажется, Нагил утратил свой хищный инстинкт. И некоторые из обитателей нашего леса не прочь были бы при случае этим воспользоваться.
– Благо для нас, таких сейчас нет в речной долине. Как бы там ни было, он все еще остается медведем. Одним из самых сильных и проворных жителей в этих краях.
Обе блохи посмотрели на Нагила, стоявшего в воде неподалеку от берега. Разбрасываясь брызгами в разные стороны, медведь увлеченно терзал пойманную им рыбу. С грозным видом неуклюжего и наивного самца, которого в нем так порой не хватало.
– Вот разошелся! – воскликнула блоха, обращаясь к своей дружной собеседнице.
Однако той уже рядом не оказалось.
Самая обыкновенная юная лягушка впервые в жизни выбралась на поверхность воды. Залезла на первый попавшийся лист кувшинки – и так повезло. Она ловко расправилась с блохой, застав ее врасплох. Не доставила лягушке трудностей и другая блоха, пребывавшая в оцепенении от страха. Однако чувство насыщения к хищнице так и не пришло. Уж совсем никчемными оказались насекомые, столь вызывающе ведущие себя на глянцевом листке кувшинки.
И вновь всплеск раздался на реке. Плюхнулся в воду передними лапами Нагил и направился к берегу. Добравшись до суши, бодро отряхнулся от воды, вытянув вперед сытую, довольную морду. Со странным для себя чувством облегчения медведь покидал реку в этот раз. Утолил голод, набравшись прежних сил. Но всё никак не мог понять, почему он так комфортно стал ощущать себя в луговых просторах, где продолжал внушать ему свободу западный ветер. И что же родной лес так угнетающе возвысился пред ним?
Располосовали небесное зарево бледные облака перед закатом. Ветер стал показывать характер – не оставлял в покое верхушки рослых деревьев, все ниже приклоняя их в своих причудах. Одна за другой с них летели вниз обветшалые ветки.
Тревожилась сейчас Мара, внимая беспокойным хрипам сосны, на ветвях которой находилось ее гнездо. Сама его постройкой занималась: подобрала надежный сук, натаскала прочных веток, застелила мхом и травой. Места для птенцов было вдоволь в гнезде, с просторным видом, неприступное для хищников. И все равно неспокойно ее материнское сердце перед ненастной погодой. Еще и Нестр на охоте задержался.
– Ты что так долго? – бросила недовольный взгляд орлица на самца, швырнувшего разбитую тушку глухаря в гнездо.
– Давайте налетайте! Проголодались, наверное, – проронил в ответ беркут.
Оттолкнув своего брата, птенец тут же бросился к тушке, попробовав самостоятельно справиться с увесистой добычей отца. Нестр с интересом наблюдал за отчаянными попытками своего старшего сына урвать больший кусок мяса. Раз за разом в клюве проворного птенца оказывались выдернутые перья, однако тот не переставал усердствовать над тушкой. Другой птенец попытался поучаствовать в трапезе, но тут же был атакован своим старшим братом. Увидев это, Мара вырвала своим мощным клювом