потекли по каньону глициновой талии и перебежали бледные островки. Родимые пятна Мэйпс всегда обольщают. Некогда чуткие в живописи восхищались тем, как природа пришила клочья из кожи альбиноса. Возраст пока не мог отнять у Мэйпс тело. Пусть оно крупное, но двух-трехметровому дарссеанину кажется стройным и сочным.
С нетерпением девы ждали, когда статная дама продолжит.
– После приезда Иридий сказал, что белые короли ввели новый закон, в котором самки должны рожать с 20 лет. Представляете! – резво сразила Мэйпс, ухмыляясь.
Девы пораженно вздохнули разом.
– 20 лет? – произнесла с удивлением одна.
Рыжие волосы терли скулы, когда она озиралась. Мэйпс всегда это замечала, иногда завидовала. Редко кто мог отрастить локоны ниже скул. Пусть все уже привыкли к коричневому родимому пятну на глазу, который напоминал волдырь, зато примечали, как его словно всасывала травяная туманность у чёрного зрачка.
– Так рано! – продолжила другая.
Чернющие локоны нисколько не выцвели на солнце, хотя дева недавно достигла пятидесяти лет. Пусть она уже созрела, но рог все же остался сухощавым, зато дивило тонкое родимое пятно, которое визуально растягивало уголок губы.
От неожиданности Наида раскрыла глаза. Тело окотило неприятным жаром, когда в испуге мысли оголили искру. Наида прошоркал спину, приподняла груди, талию, привстала, чтобы охладиться. Родимое пятно у пупка выглянуло из воды. Она старалась тихо и ровно дышать, чтобы не подавать виду.
– Вот что я вам скажу, – произнесла Мейпс уверено и гордо. – Мы живем в жестокое время, когда число самок в стране приравнивается к запасу богатств. Мы, матери, превратились в драгоценности. А наша империя – самая богатая. Она несравнимо богата по сравнению с землями "Ордена". Да, их земли больше, но соотношение дарссеанок и дарссеан намного хуже. Так что мой вердикт ясен: "Орден" нападает на империю, чтобы присвоить нас – плодоносных дев, главных материей империи.
Мейпс произносила речь так гордо и восхваляюще, что дарссеанки тихонько хихикали. Но смысл слов всё равно тревожил.
– И всё-таки их закон ужасен, – начала черноволосая. – Ясно, что "Орден" хочет сгладить рождаемость и смертность, но я не могу представить себя, то, как в 20 лет рожаю ребенка. Я была такой хрупкой, тоненькой и мелкой.
– Именно! Лично я в 20 лет была ростом метр шестьдесят. Не больше, – добавила рыжая и подтверждающе покивала.
– Все были! – возбужденно подтвердила подруга. – Как только представлю, как огромный двух-трех метровый бугай касается меня, тут же бросает в дрожь. А сейчас, – она демонстративно встала и прокружилась в воде. Над синей границей вырисовывался небольшой живот. – Смотрите. Я сама кого хочешь раздавлю! А детки. Я жду буквально игрушечного, хрупенького карапуза. Ох, я уверена, от родов в 50 лет совсем другие чувства, чем в 20.
– Наида, скажи, – вдруг обратилась Мейпс. – Твоя девочка же первая? Во сколько ты её родила?
В невозмутимости Наида скрыла трепет.
– В