поблёскивал кинжал богато убранный, в красивом узорном окладе явно иноземной работы творение.
В поводе вёл коня попроще, гружёного на седло мешками с поклажей привязанной, там же был лук странной конструкции да наглухо закрытый колчан довольно большой вместимости. На голове колпак с длинным острым концом на спину свисающий, где была его рыжая коса спрятана.
Шёл он медленно, расслаблено, будто напоказ выставляя себя на всеобщее обозрение. Народ на него посмотреть со всех щелей выползал как на невидаль. Воина в полном боевом обвесе приходилось не многим видывать, да и сам по себе вырос рыжий красавцем писаным, было на что девкам глаз положить да повздыхать губки покусывая.
Вот тогда-то мать Кулика и бросилась пред ним в пыль придорожную. Пала на колени да взмолилась воину, чтоб взял с собой её сына-кровиночку, тоже собравшегося в касаки отправиться, что, мол боязно одного отпускать по пути отца погибшего, да к делу ратному совсем неготового. Почему-то решила уверенно, что Кайсай не простой пацан и не то, что про него бабы судачили, а особенный какой-то и что надо непременно упросить его о её сыне побеспокоиться.
Скорей всего вид воина статного её впечатлил, хотя старше Кулика он был всего-то на год с небольшим. Но то, как был одет да ладно обвешан оружием, да как при этом держался ни надменно, ни хвастаясь, а как-то просто да уверенно, будто всю жизнь в таком виде хаживал. Создавалось полное впечатление, что не игрушками был увешан, а необходимым да нужным для дела ратного и явно пользоваться обучен был.
Кайсай остановился. Послушал её мольбу да тихо ответствовал:
– Ждать не буду, коль сборы затяните. До развилки, что за лесом пойду шагом медленным. Догонит, пусть пристраивается. Не догонит, знать не судьба ему.
После чего так же шагом обошёл на коленях бабу стоящую, да пошёл своей дорогой под восхищёнными взглядами поселян обескураженных.
Кулик догнал его до леса условленного. Но видно было что собирался впопыхах ни так как следует. И упряжь на коня одел как попало, сикось-накось толком не выправив, и сам оделся видать в то, что успел схватить впопыхах попавшее под руку. И с оружием у него было явно что-то неладное. Пики не было. Лука не было. Да ничего не было. Зато за простым поясом матерчатым, за спиной торчал обычный топор плотницкий. Зачем он его прихватил? Кайсай не стал спрашивать. Ему-то какое дело до этого.
Да и с провизией Кулик явно погорячился, собираясь в путь. Лишь небольшой заплечный мешок. Вот и вся провизия. Коня заводного тоже не было. В общем, видно – не воин Кулик, а так себе, мясо убойное. Только надо отдать должное, что, догнав да вежливо поздоровавшись приставать с разговорами да расспросами не кинулся, а пристроился следом, да поехал молчком, не делаясь обузою.
За лесом была развилка, перекрёсток эдакий. Две дороги шли по краю леса вправо-влево и одна чуть наискось в степь широкую. Вот на той развилке их и поджидал сюрприз в виде двух оболтусов, что Шушпаном да Моршей обзывались с рождения.