разводящий. – Ладно, спать на посту надо меньше. Сейчас есть дела поважнее!
Рассказ Рыбалкина отвлек нас от происходящего. Теперь же, снова вспомнив о том, что рядом лежит труп сослуживца, я взглянул на него, и по жилам пополз тягучий страх. Я даже опустился ниже в окоп от ощущения, словно кто-то держит меня на прицеле. А быть может, он там не один!..
– Думаешь, те, кто это сделал, нас пасут? – Я кивнул на тело Волкова.
Ладин выглянул из травы:
– Это мы сейчас и проверим. В любом случае не сидеть же тут вечно.
Разводящий осторожно привстал, готовый в любое мгновение броситься на землю. Ничего не произошло. Тогда он вынул из кармана бронежилета Волкова трубку и, сказав: «Пацаны, прикройте», – пригнувшись подбежал к столбу ограждения с прикрепленной к нему металлической коробкой точки связи. Мы с Рыбалкиным нацелили автоматы на лес. Ладин добежал до точки, воткнул штекер, пошевелил шнур, ударил по коробке. Вернулся обратно в окоп.
– Связи нет! – сообщил он. – Короче, Зверек, придется тебе пока подменить его, – Ладин кивнул на Волкова. – Твой же пост! А мы с Рыбалкиным сбегаем, поднимем караул «в ружье». Лады?
Что я мог ответить? Приказ есть приказ!..
Ладин с Рыбалкиным возвращались через третий пост, чтобы проверить, как там дела. Стоявший на посту Слава Бабин сказал, что выстрелы слышал и даже звонил по этому поводу в караулку. Там ему ответили, что уже в курсе. У него же – все спокойно.
– Но ты все равно будь начеку, – предупредил Ладин.
– Пусть приходят – отстрелю яйца, – невозмутимо ответил Слава, похлопав по автомату.
Ладин с Рыбалкиным побежали дальше и вскоре добрались до караулки.
– Часовой! – крикнул разводящий, пнув калитку. – Чего не открываешь? Оглох?
Все еще дежуривший на «собачке» Цыбин, казалось, не слышал. Он стоял спиной к ним и на что-то пялился.
– Бык, открывай, говорю! Резче!
Цыбин вышел из оцепенения, подошел, клацнул щеколдой и снова на что-то уставился. Только теперь Ладин заметил, что на крыльце караулки какая-то суета. Даже начкар оказался тут. Ладин побежал к нему:
– Товарищ капитан! Там, на посту…
Саморов повернулся, и Ладин умолк. Никогда еще он не видел капитана таким растерянным. Начкар был бледен, как туман.
– Там, на втором… – сбивчиво продолжил Ладин. – Волков… Я не знаю, что случилось. Но он мертв и…
И тут Ладин увидел, как заносят в караулку Провина.
– Господи боже! – разводящий отпрянул от неожиданности, с трудом сдержав подкатившую к горлу тошноту.
Фонарь крыльца осветил перепачканное грязью лицо старшего сержанта и зияющую на горле рваную рану. Голова Провина была запрокинута, рот приоткрыт, в широко распахнутых глазах застыл ужас. Песочного цвета форма на груди пропиталась кровью.
Ладин вышел из-под козырька, прижался спиной к холодной стене караулки, сдерживая