обычай. Показывать существу другого пола, что ты считаешь его слабее. Да ещё и в положительном контексте. Тем не менее в интернете подобное называют галантностью, и самки в большинстве своём относятся к этому явлению крайне положительно. Не спеша шагаю к дому. Торопиться мне некуда. Почти Шестой же уносится вперёд, словно боясь, что я передумаю. Останавливает его только закрытая дверь. Он нерешительно переминается у входа. Вытаскиваю ключи и бросаю их ему.
– Открывай и заходи, – киваю на дверь. – Самый большой ключ в связке – от входной двери.
Самец мгновенно справляется с замком и исчезает во тьме дверного проёма. Нерешительно застываю на пороге. Так всегда случается перед кульминацией. Запястья и челюсть привычно начинают пульсировать болью. Там, под внешним телом, рвётся наружу хитин. Недовольно морщусь. Неприятно каждый раз.
– По-моему, я во что-то вляпался, – доносится из темноты беззаботный голос. – Весь рукав в какой-то клейкой гадости.
– Сейчас помогу, – глухо отвечаю я и вхожу в черноту.
***
Выражение лица самца выглядит абсолютно умиротворённым. Он находится в фазе быстрого сна – тело полностью парализовано, а глазные яблоки беспорядочно движутся. Обычно такие фазы длятся не более пятнадцати минут и происходят несколько раз за ночь. Но этот мужчина уже не проснётся. Почти Шестой на пути к получению последнего достижения своей жизни – превращения в Полноценного Шестого.
По идее ему должно сниться что-то хорошее, по крайней мере, яд я составляю именно с этим расчётом. Перед угасанием сознания в мозг выбрасывается большое количество эндорфинов. Потом, вместе с деградацией нервной системы, мужчина впадёт в кому, из которой уже не выйдет.
Перевожу взгляд на камин. Огонь пугает меня не так сильно, как вначале. Человек стал человеком во многом благодаря способности управлять огнём. Для меня огня не существовало, пока я не очутилась здесь. Пламя распространяется на открытом воздухе, металл окисляется во влажной среде, реки размывают берега, меняя очертания ландшафта, при грозах радиосвязь ухудшается… Всё это для них, обитателей водно-кислородного мира, в порядке вещей.
Шестой вновь привлекает моё внимание, сделав глубокий вдох. Можно попробовать залезть к нему в голову и посмотреть, что ему снится, но я не люблю так делать. Сон сам по себе очень эфемерен и размазан по времени, к тому же нет определённой базы под толкование образов. Это скорее не визуальная информация, а путанный комок объектов и отсылок к ним. Вот если бы пообщаться какое-то время… С другой стороны, общение с людьми так утомляет, что особенного желания копаться в голове среднестатистического самца нет.
Я не вижу снов. Здешние учёные пишут, что у человека образы во сне приходят во время индексирования кратковременной памяти и перемещения воспоминаний в долговременную. Мой мозг работает иначе.
Я нахожу некую логичность в толковании сновидений по версии Фрейда. Он