одновременно осознавая, что стою на месте. Всё плохо, крайне плохо.
– Портал закрыт, у нас не хватит энергии, чтобы его открыть даже для передачи бинарных сигналов. Сомневаюсь, что он откроется с той стороны раньше, чем через несколько месяцев.
– Значит, мой уход…
– … откладывается, – заканчивает за меня Рутей. Я это поняла, увидев неподвижные голые тела, но мне требуется подтверждение. – И неизвестно, что делать дальше.
– А наши оболочки? – спрашиваю я. Причины для опасения есть. Срок годности моего тела довольно мал – всего несколько земных лет. Экзоскелета – и того меньше, около полугода. После этого клетки перестают обновляться и организм разрушается. И тут два варианта – либо Совокупность принимает тебя назад, либо присылает яйцо с новым генотипом, позволяющим тебе продолжать выполнять миссию.
– Определённый запас прочности у нас есть, – пожимает плечами Рутей. – До весны просуществуем. Но меня интересуют эти модификации. – Он указывает на тела в углу.
Трактовать волю Совокупности – табу. Это первый шаг на пути к ереси. Но выхода нет. Чтобы понять, что нас ждёт, нужно обдумать текущую ситуацию. Зачем присылать описания новых тел? Вариантов немного… Необходима осторожность. Попытаюсь прощупать почву и узнать, что думает Рутей.
– Нас-там не устроила эффективность работы, – осторожно произношу я. – Поэтому мы-там прислали сюда модернизированные тела.
– Тебя это смущает? – спрашивает Рутей и усмехается. По микродвижениям его лицевых мышц понимаю, что разговор лучше не развивать.
– Разумеется, нет. Главное – эффективность – пожимаю плечами я, стараясь выглядеть расслаблено. Тема довольно скользкая и я решаю её сменить. – Слушай, а ты встречался с древними единицами?
– Да, – кивает Рутей и опускается на пол рядом с неподвижными телами. – Они очень отличались от нас.
Подсаживаюсь к нему. Прошлые автономные единицы всегда интересовали меня, но я либо забывала спросить, либо не решалась.
– Ты общался с ними? – жадно спрашиваю я.
Рутей отрицательно мотает головой.
– Они не умели говорить, – задумчиво произносит мой шеф, устремив невидящий взгляд на стену напротив. Понимаю, что он просматривает генетическую память. – Если откровенно, не уверен, что у них был хотя бы примитивный интеллект.
– Но как возможна социальная мимикрия без интеллекта? – удивляюсь я.
– Они не жили среди людей, как мы, – объясняет Рутей. – Тогда Совокупность только начинала работать здесь и многого не знала. А у людей не было интернета, видеокамер, даже электричества не было. Человек боится и ненавидит всё, что не понимает и не контролирует. А контролировал и понимал он тогда очень немногое. Не было больших городов, не было и нужды в мимикрии. Наши предшественники даже не носили экзоскелет.
Взгляд Рутея затуманивается и становится мечтательным. Я начинаю чувствовать дискомфорт,