воздух царапает ему глотку, как волк скачет по глубокому снегу, вытягиваясь в прыжке, бросая свое тело сквозь ночь. Я хорошо помню, каково это, и на одно мучительное мгновение я сам становлюсь этим волком.
«Брат, брат, приди ко мне, давай охотиться вместе!» – умоляет он.
Он так далеко, что больше ничего я не могу разобрать.
Но я лежу в тепле, сытый и усталый. Я проваливаюсь глубже в сон.
Я проснулся спустя целую вечность с тех пор, как в последний раз охотился с волком. Некоторое время я лежал неподвижно, ощущая смутную тревогу: что меня разбудило? На кого нужно охотиться? Но потом мои ноздри уловили запах жареного бекона, горячих ореховых кексов и терпкого, бодрящего чая. Тут я мгновенно проснулся окончательно и сел в постели. Получается, Эш вошел, поставил поднос, разгреб угли в камине, подбросил дров, забрал мою грязную рубашку – и все это так тихо, что я даже не проснулся? При этой мысли меня пробрала дрожь. Когда я успел так расслабиться, чтобы не почувствовать, как кто-то входит в комнату? Такая безмятежность может дорого мне обойтись.
Ощупав спину, я обнаружил, что раны заживают, но кусачая шерстяная рубашка немного присохла к ним. Стиснув зубы, я отодрал ее, продолжая ругать себя за то, что так крепко спал. Ну ладно. Я просто слишком плотно поел, слишком много выпил и переутомился, исцеляя Силой, – тут кто угодно потеряет бдительность. Однако меня все равно грызла досада. Интересно, Эш доложит об этом Чейду? А старик, наверное, похвалит его… Может, они даже посмеются вместе…
Я встал, осторожно потянулся и велел себе отбросить детские обиды. Эш принес мне завтрак, а я и не заметил, только и всего. Глупо было бы просыпаться ради такого.
Я не думал, что сильно проголодаюсь к утру после вчерашнего пира, но стоило мне сесть за стол, как захотелось есть. Быстро управившись с завтраком, я решил проведать Шута, а потом еще немного поспать. Попытки приложить Силу для исцеления вымотали меня куда больше, чем любая другая работа, какую мне доводилось делать в последнее время. Интересно, Шут чувствует такое же изнеможение?
Закрыв на засов обычную дверь, я воспользовался потайной и двинулся вверх по лестнице, обратно в мир, освещенный лишь пламенем свечей и очага. На верхней площадке я постоял, прислушиваясь. Гудело пламя, что-то побулькивало в котелке, ровно дышал Шут. Войдя, я увидел, что все следы вчерашнего вечера убраны, только на дальнем конце стола Чейда приготовлены свежие бинты и баночки с мазями и болеутоляющими снадобьями. Там же были и четыре манускрипта. Чейд всегда выполнял свои обещания.
Я постоял у постели Шута, разглядывая его. Он лежал на животе, приоткрыв рот. Лорд Голден был настоящим красавцем. С чувством утраты я вспоминал точеные черты его лица, его длинные золотые волосы и янтарного цвета глаза. Теперь его щеки избороздили шрамы, кожа вокруг глаз набрякла. От роскошной шевелюры мало что осталось: короткие, ломкие, как солома, пряди. Лорда Голдена больше не было. Но мой друг был со мной.
– Шут? – тихонько окликнул я.
Он