пафос здесь тоже был уместен. Леклендский старик всё ещё пытался спорить, но неумелые и зачастую неумные возражения его только больше убеждали всех остальных в правоте эмметского князя: митляндцы не просто захватывают земли, они подчиняют разум тех, кто им поддаётся. Ярмэйн зевнул: всё это он слышал и видел уже не один раз – там, на Востоке. Эстэвэн, похоже, собрался устроить ещё одну Кеорию – что ж, если он заручится поддержкой Спарсии и таки переубедит Лекленд, у него даже может всё получиться. Если же северные лисы откажут… Ярренвейн искренне понадеялся, что у канна хватит здравого смысла от этой затеи отказаться: Нэриаэаренна слишком мала, чтобы кусаться с Империей в одиночку, даже если учитывать, что Великой Митл-анд’ийи придётся отбиваться на две стороны…
Навалившуюся скуку неожиданно разрушили высказанные Эстэвэном сроки. Ярмэйн резко выпрямился, оглянулся по сторонам, хотел даже уши прочистить, чтобы убедиться, что не ослышался, но потом решил, что это будет выглядеть смешно и нелепо.
– Наши надежды должны опираться не на нас – наше время прошло, мы – современники Кеорийского Бунта, вряд ли удача повернётся к нам должной стороной ещё раз. Наши дети – вот кто должен стать знаменем грядущих перемен, новыми лицами истории Уумара. Вот оно – новое поколение: оно уже здесь, постепенно занимает свои места – в Ястринэнн, Алайне, Дэлькерре… Да, вы не ослышались, друзья, далёкая южная Дэлькерра тоже с нами.
Князь говорил коряво, то ли пересказывая чужие слова, то ли просто подзабыв бумажку со старательно сочинённой вдохновенной речью, но видно было, что сам он себе верил. Кажется, гости верили ему тоже – даже леклендский старый рон заметно призадумался.
– У меня четыре дочери, – канн Эстэвэн для наглядности потряс своей лапищей с предусмотрительно загнутым большим пальцем. – Четыре. Да, они все ещё малы, и невеститься срок им будет не так скоро. Но прямо сейчас я предлагаю присутствующим здесь ронам Алайны скрепить наш договор кровными узами. Что скажешь, Йосх-хитрец? Достойная партия тебе эмметская каннка? А, друг Эйнсил? Угодил ли тебе дядька Эстэв?
Братья-алайенцы переглянулись. Йосх явно задумался, подбирая приличествующие случаю слова, но додумать не успел – брат и соправитель резво вскочил на ноги, тряхнул буйными льняными кудрями, сверкнул глазищами.
– Ты погоди спрашивать, дядько! – голос у Эйнсила не отличался от братского, да вот интонации были совершенно другими. – Сначала покажи, чем манишь, а я уж потом решу, стоит ли за той приманкой бежать! Дочерей твоих мы не видели пока, больше того – даже супруги твоей не встречали… А захотят ли они стать залогом твоих сделок? А, может, они кривые да горбатые, а я уже соглашусь? Что же мне тогда – слово нарушать?
Эстэвэн усмехнулся в золотистый ус.
– А вот будет пир по прибытию высоких гостей из Спарсии – там и посмотришь, кто кривой, кто горбатый, кто несогласный. Сам и выберешь: любая из трёх – твоя.
Эйнсил насмешливо сощурился:
– Это