нервно сглотнуть слюну. Он огляделся и уткнулся взглядом в трехметровое чучело медведя. Бурый стоял в углу, оскалившись, на задних лапах, размахнувшись передними, словно готовясь напасть.
– Это моя гордость, – улыбнулся хозяин кабинета, Алексей Петрович Инев. – Я его два дня выслеживал. А он, гад, ждал, пока у меня патроны кончатся на уток, гусей и прочую шелупонь. Напал, когда мы лагерь сворачивали уже. У меня кроме ножа ничего в руке и не было».
– Заливаешь, – подумал Макс. – Отлично, значит, любишь прихвастнуть и падок на лесть. – Никогда такого раньше не слышал, и как вы с ним справились? – спросил он вслух.
– С трудом, – Алексей Петрович встал из-за стола и подошел к чучелу. – Вспоминал рассказы деда, что бить надо или точно в сердце, или точно в левый глаз. Иначе только раззадоришь и живым не уйдешь.
Он положил руку на грудь медведю, второй позвал Макса. «Видишь шрамы на морде? Я ему в пасть левую руку сунул. А правой ножом в глаз, со всей дури. Тут и дружки мои очухались, пальнули ему в голову. Если бы не они, он бы меня точно прикончил. Я потом еще несколько месяцев в больнице валялся. Хорошо, что вертолет по спутниковому телефону вызвонили. Я через час уже в операционной был».
– Удивительная история. Невероятная, я бы сказал, – протянул Макс. «Так, умеет делить лавры с другими, признавать ошибки и оценивать ситуацию. Жаль», – резюмировал пиарщик.
– По осени можем вместе на охоту съездить. Бывали? – из другого угла спросил племянник Инева, Владимир.
Он был похож на дядю, только лет на двадцать моложе. Пронзительный взгляд из-под густых черных бровей, черные же кудри с едва поблескивавшей сединой, высокий и грузный.
На встречу с пиарщиком собрался почти весь клан. Ждали будущего руководителя избирательного штаба и самого кандидата. Еще два сына Алексея Петровича молча сидели в углу и наблюдали. Петр и Захар были чуть моложе племянника отца. Тот же рост, та же стать, те же жесты и взгляды. Крупные черты лица, будто рубленые зубилом из камня, широкие лбы, жесткие волевые подбородки, у всех один – серо-зеленый – цвет глаз. «Знатная порода, конечно», – подумал Макс.
– Нет, не довелось. Но с удовольствием попробую. Осенью, правда, самая горячая пора будет, пара недель до дня голосования останется, – ответил Макс.
– Два дня найдем, – улыбнулся Владимир. – Как раз утки и гуси на юг полетят из наших краев. Грех такое упускать. Они на речках пачками просто.
Макс с воодушевлением, как ему показалось, закивал. Ему не терпелось открыть презентацию, показать свои раскладки по предстоящей кампании, уточнить слабые места конкурентов, обсудить бюджет и мысленно прикинуть маржу, которую он с него снимет помимо гонорара.
Но уже 20 минут он перебрасывался вежливыми репликами с главным спонсором кампании и его племянником. Амбалы остались за дверью. А секретарша, видимо, забыла, про просьбу о кофе с лимоном. Макса покидал боевой запал,