пару часов прибывшая на место происшествия полиция пыталась выбить показания из журналистки. Еще через пару часов доставленная в участок, она убедилась в том, что почти все, что она рассказала, было к ее глубокому удивлению ложью.
В отель она пришла одна и ушла тоже. Никто никогда не слышал о молодом человеке, с которым она пробыла последние сутки. А, вот, про киллера, они знали предостаточно.
В доказательство этому, комиссар полиции Тэд Нэтфильд, хлопнул перед ее носом, по письменному столу внушительной серой папкой, так словно пытался прибить невидимое насекомое, со словами:
– Не верите мне, поверьте вот этому.
Спустя еще несколько часов накаченную успокоительными, и, бормотавшую что – то про змей, ее доставили в психиатрическое отделение городской больницы.
На этом карьера молодой корреспондентки Мэри Мак Крагстон, была закончена.
Комиссар полиции, сочувственно выдохнув, погрузился в свое измятое необъятным телом кресло, и, уперев лицо в ладони, погрузился в раздумья.
* * *
Выбравшись на автостраду, Майкл, добрел до какого – то небольшого кафе, с надписью на выгоревшем от солнца фасаде: «Хард Рок».
Устроился в глубине, и, без того, небольшого зала.
Подоспевшая к нему симпатичная официантка, мило улыбнулась, и, перед тем как принять заказ протерла стеклянную поверхность столика желтой тряпочкой.
Ожидая заказа, Майк, устало устроился в кресле.
Фиброткань, которой официантка протерла столик, оставила едва заметные разводы.
Майк, тронув пальцем пыль, маленькая дорожка которой осталась на краю стола, стал рассматривать ее, приблизив к носу.
Стараясь не дышать, той сыростью, которой она отдавала. Слишком уж она напоминала ту, другую….
Он ведь тоже своего рода уборщик, но та «пыль», которую убирал Майк, с недавнего времени стала ИНОЙ. Он вынул маленький портсигар из кармана, открыл крышку, на внутренней ее стороне, блеснула надпись.
Майк чуть улыбнулся. Тот парень таксист проехал совсем недолго. Испуг ускорил сердцебиение, и соответственно действие яда.
Хотя Майклу и пришлось пробежать за машиной почти целый квартал.
«Третьего не дано» – гласила надпись на внутренней стороне серебряной крышки портсигара.
Все мы вот так вот и идем. Пойдешь налево, направо не успеешь.
Он вынул сигариллу.
Внимательно посмотрел на нее, приблизив к глазам, и в ответ на улыбку официантки принесшей ему кофе, чуть виновато проговорил:
– Пытаюсь бросить курить, вот только лишь понюхать теперь и позволяю себе иногда…,
Когда официантка отошла, он медленно раскурил сигариллу, и с наслаждением вдохнул бесцветный дым…
* * *
Потом… потом, было сыро, пусто…, и,… и неинтересно….
Он даже не шел, не плыл, а просто стоял на месте, вслушиваясь в то, как перед ним нарастая, сгущается тьма, превращаясь в едва заметную плотную массу.
Такое бывает, когда