обернувшись, скрывался вдалеке. Роман открывал глаза, ворочался и снова проваливался в сон. Теперь ему снилась Вероника. Почему-то на ней был больничный халат, волосы её стали сальными и растрёпанными. Она расчёсывала их, и на гребешке оставались вырванные пряди. Её глаза были усталыми и опустошёнными, а вокруг них сияли огромные чёрные круги. Вероника смотрела на него печально улыбаясь. Роман чувствовал, что ей угрожает опасность, большая опасность, пытался обнять, но не мог ощутить её тела. Руки проходили сквозь неё, пальцы хватали воздух, а Вероника смотрела на любимого устало и, еле заметно, печально улыбалась….
Его разбудил вой полицейской сирены. Обогнав автобус, мимо пронеслись, четыре полицейских машины: две легковые и два бронированных грузовичка. Спросонья Роман не обратил на них особого внимания, лишь, мысленно поблагодарив за то, что прервали его неприятные сновидения. Роман знал, что это не первые автомобили со спец. сигналами, встретившиеся им на пути. Сквозь сон он уже слышал сирены три или четыре раза, а может и больше. А может быть, они ему снились. Сейчас он уже не мог сказать точно.
Автобус остановился и открыл двери на ростовском вокзале в половине второго ночи. Роману сразу бросились в глаза полицейские, которых было слишком много для такого часа. Он насчитал их шестнадцать человек. Все полицейские были в бронежилетах и касках, как будто собирались разгонять митинг или готовились к боевым действиям.
Роман обошел вокзал, в надежде увидеть автобус до Таганрога. Но, как он и ожидал, автобусов в этом направлении на вокзале не было. Роман, по дороге купив в круглосуточной привокзальной палатке хот-дог и минеральную воду, направился к таксистам, которые спали в своих припаркованных автомобилях. Постучав в окно одной из машин, Роман разбудил водителя – мужчину средних лет, который, зевая, опустил стекло и спросил:
– Куда едем?
– До Таганрога. Сколько будет стоить?,– ответил Роман.
– До Таганрога нисколько,– сразу потеряв интерес к беседе, ответил таксист,– Там движение перекрыто, город готовят к эвакуации, да и не поеду я туда. Себе дороже…
– Шеф, ну погоди. Скажи цену, мне очень надо. У меня отец там! Я заплачу вдвойне. Ну, выручай!
– Паря, ты по-русски понимаешь? Или не понимаешь? Закрыт город! Не проехать туда! Хрень там твориться какая-то. Отстань! Не поеду и тебе не советую. Время только зря потеряешь, – таксист поднял стекло и демонстративно повернулся к собеседнику спиной, собираясь дальше продолжить спать.
– Русский, твою мать…, – промолвил Роман, сплюнув, – Я-то понимаю, в отличие от тебя.
Переговоры с тремя оставшимися водителями также не принесли успехов. Первые два наотрез отказались ехать даже в нужном Роману направлении. Как он ни просил довезти, хотя бы, до Михайловки или Вареновки, даже до Чалтыря, ответом был категорический отказ. Последний же водитель, не открыв ни двери, ни стекла, скрещенными руками показал, что никуда его не повезёт.
Роман развернулся и пошёл в сторону трассы,