ну, – вижу, не разжимает она пальцы, крепко держит за ремень. Впервые я почувствовал осязаемое уважение к теще.
Объявил голодовку
– Давай, поднимайся, рабочий народ, вставай на борьбу, люд голодный.
В комнате никого не было, поэтому Василий спросил:
– Голос слышу, а тебя не вижу, ты кто? Невидимка? Меня теперь ничем не удивишь: свет обгоняем, в виртуальный мир заглядываем.
– Ветер я, и не по улице гонялся, где много пыли, увидел бы, а ветряки крутил, паруса надувал, теперь полежать хочется.
– Не хвались, иногда часами воешь в трубу, не даешь спать.
– И вы, люди, не из плюсов сложены. Вот ты, лежишь сутками напролет без дела.
– Я объявил голодовку.
– Слышал, слышал, все сороки трещат об этом, а чего ты добился? Только туалеты чище стали.
– Хочу, чтобы была справедливость – во всём.
– Права пословица: кто не работает, тот не ест.
– Не ест? Везде он летает! Посмотри на Симфероповичей, толще бегемотов, младших на руках до машины доносят. А ворует один старший Симферопович.
– Зависть тебя съедает. Ты для бомжа тоже богач: и квартира есть, и спишь не на полу. Представь, он объявит голодовку. Что смеешься?
– Как он может ее объявить, если все время голодает.
– Не умничай, давай поднимайся, теперь я прикорну на мягкой перине.
– Сказал же, не встану.
– Слушай, оппозиционер, а на что ты живешь? Смотрю, мебель у тебя новая.
У меня дед воевал, две пенсии получает, а ест только кашу, диабетик он.
– Отстегивает?
– А куда ему деваться: и ногу, и руку.
– Я о деньгах.
– На просо, ветер, много денег не уходит.
– На просо?
– Дед из него кашу варит, чтобы без добавок была. В кашу, говорит, много мела добавляют. Хочет до ста дожить.
– Тебе бы до тридцати дотянуть, уже сейчас воняешь.
– С чего бы, месяц ни одной крошки не пробовал.
– Крошки, возможно, и не пробовал, а мыться надо.
– Кто бы учил. Тебя вообще нет, когда не двигаешься, а вони приносишь и сам со двора немало.
– Не огрызайся, угостил бы, новости расскажу, не из ящика.
– Могу распылить в комнате одеколон, тройной, и сам подышу с тобой.
Через минуту почувствовалось дуновение воздуха:
– Хорошо стало, а распылил ты одеколон только на два пальца. Знаешь, где я до тебя был? В квартире у соседки. Семь туркменов она прячет для своих утех. Подумал сначала, инопланетяне – изможденные, с большими глазами, по тюбетейкам догадался.
А миллиардерша Звонова с чертом встречается, как вцепится в рога.
– Это, ветер, наверное, робот в образе черта. Звонова себе кавалеров заказывает в институте кибернетики.
– Он вопит, пощады просит?
– Так, в институте же заказывает, чтобы естественным был.
– Согласен. А вот ты, с кем общаешься?
– К сожалению,