даже короли. Тот же Людовик Четырнадцатый заключил тайный брак с воспитательницей своих детей – маркизой де Ментенон. Но мы уже знаем, что с интеллектом у французских королей было не очень. Эх, плохой пример пришел в голову. Эдварду не расскажу, чтобы не наводить на идею. Она мне не нравится».
Дермоту не нравилась и другая идея – что Джоан неглупа. При всем его свободомыслии и пренебрежении к традициям, мужской шовинизм сидел в нем слишком глубоко. «Но проверим – при ее теоретической мудрости умеет ли она применять ее к практике, например, сумеет ли постоять за себя?».
– Вы такая юная… можно я буду называть вас по-простому – Джоан? – вдруг спросил он.
– Нет, – последовал быстрый ответ. – Только «мисс Джоан». Я не люблю бесцеремонности. Ни от кого не потреплю ее по отношению к себе. Считаю важным, чтобы окружающие с уважением относились ко мне и не позволяли вольностей. Кто не умеет уважать себя, не научит самоуважению других. А ведь я воспитываю будущих леди.
«Господи, задал невинный вопрос и получил целую отповедь. Юная квакерша. С ее-то внешностью! Пользовалась бы, грешила бы направо и налево, кружила бы головы джентльменам, опустошая их кошельки. А она ходит в застиранном платье и проповеди читает. Самоуважение – ее религия. Ну-ну, далеко ли она ее доведет… Но надо отдать должное – девушка не постеснялась поставить на место бесцеремонного нахала. Боюсь, она пошатнула уверенность в моем мужском превосходстве. Но cдавать позиции рано. Зайду с другого бока. Должны же и у нее быть слабые места».
Дермоту нравилась игра, он продолжал испытывать Джоан. Они подходили к качелям, и он положил руку ей на плечо, как бы задерживая. Она остановилась, вопросительно взглянула на руку, потом на хозяина…
«Чем они там занимаются? – Эдвард наклонился над краем веранды, чтобы получше видеть происходящее внизу. – Джоан позволила ему положить руку на плечо? И оплеуху не отвесила? Какая же она все-таки распущенная!
И непоследовательная. Я ухаживаю за ней несколько месяцев. Страдаю, так сказать. Голову ломаю – как бы обратить на себя ее высочайшее внимание. Но не удостоился чести прикоснуться пальцем, не говоря о том, чтобы взять за локоть или плечо. По-моему, она слишком много Дермоту позволяет. А он что себе позволяет? Вчера второй раз в жизни ее увидел, а сегодня обращается с ней, будто сто лет знаком. Как ему удается?
Я бы заревновал, но верю, что он действует в моих интересах. Налаживает контакт с противной стороной. Виртуоз. Поставил замечательный спектакль, хочу досмотреть его до конца. Шекспира называли «потрясатель подмостков». Нет, это Дермот».
Пока Эдвард шутливым образом возмущался про себя, Джоан мягко, но демонстративно убрала с себя чужую руку и что-то сказала ее хозяину. «Наверняка – касательно его фривольного поведения, – подумал Эдвард. – Так-то лучше. А то я уже собрался в ней разочароваться».
– Мистер Гарднер, – сказала Джоан тоном,