рукомойником, сделали полочку для мыла и зеркальца. На нары положили одеяла и завесили пологом. На столике в землянке стояли кружки, стаканы, стопки, посуда из нержавейки под первые и вторые блюда, ложки, вилки, котелки, чайник.
Не часто, но приходили мы к жилью. За это время землянку обжила мышь. Ее выследил хорь, и не стало первой постоянной жительницы. Поселялись и другие мыши. Они раздраженно гремели по ночам вымытыми тарелками и утром мы иногда обнаруживали в них мелкий мышиный горошек. Это, очевидно, была месть обозленных грызунов, поскольку хлеб мы подвешивали к потолку. Появлялись здесь и землеройки. Но снова захаживал хорь и наводил порядок. Он проделал во мху между бревнами круглый лаз. Хотя в него и дуло, но мы не стали его закрывать.
Однажды на окне устроили свой дом земляные осы. Наверное, те самые, которые жалили меня в шею во время строительства жилья. Я тогда зацепил лопатой куст, под которым были осиные норки. Осы, по всей видимости, считали бугор своим и, рассудив так, устроились под готовой крышей, где не капало и не дуло. Я убрал гнездо и положил в дупло осины. Но все равно разъяренные насекомые всю ночь гудели в землянке и пытались пробраться ко мне под полог. Ж-ж-алить, очевидно…
В один из приходов к Озеру мы не нашли в землянке полога, одеял, посуды. Рядом с разграбленным жильем сиротливо стоял столб без рукомойника. Даже мыла не было на полочке. Но, может быть, его стянула сойка? Не хотелось верить, что и эту мелочь взяли люди…
В следующий раз обедать пришлось, сидя на траве. Стола и лавочек уже не было. Рядом с землянкой лежали разбитые бутылки, а от живой сосны по северо-восточному склону бугра остался только пенек, сочащийся смолой.
Со временем с землянки сняли железо. Сожгли дом заводских арендаторов. Не стало на озере лодок. Одна из них, видимо, простреленная, какое-то время торчала из воды, словно поплавок, но в первую же осеннюю шквалистую бурю затонула. А потом остекленело Озеро, и лег на него иней, как ложится на захолодевшую душу нежданная печаль.
С устойчивым ледоставом мы снова навестили Озеро. Поправили крышу, выложив наскоро березовыми жердями. (С тех пор, сколько людей ни ночевало под ней, больше она не ремонтировалась). Все уже делалось теперь наскоро, как-нибудь… Не надеялись больше на порядочность пришлых людей, хотя конечно хотелось бы думать, что большей частью ночевали в землянке именно порядочные люди, если бы не те… Сколько их, один, двое?.. Котелки теперь привозились с собой или прятались, как топор и прочее. Забегая вперед, скажу, что когда «первородная» труба от буржуйки прогорела, ее кто-то и кое-как обернул листом ржавья, и все равно было дымно. Но заменить ее не нашлось никого, даже из тех самых многочисленных соавторов-строителей. Приятель Пашка в одну из весен приволок новую трубу на своем хребте и водрузил на буржуйку.
Подремонтировав жилье, мы ловили на озере окуней. Бегали к жерлицам по прогибающемуся тонкому льду, изредка снимая некрупных щук. Слушали на закате, как трещат от мороза деревья и