комфортно; даже камень показался не таким жестким.
– Скоро тоже начну левитировать, – заявил он в полный голос; давать обет молчания, хотя бы в разговорах с самим собой, он не собирался.
Так потекли дни; один за другим. Он обошел всю долину; «познакомился» с каждым деревцем и кустом, каждым гнездовьем птиц, и даже с семьей снежных барсов, которые облюбовали себе под логово пещеру в противоположном от утеса конце долины. Здесь не было привычной всем смены времен года. Было вечное начало осени, с недолгими теплыми дождями и прохладными ночами. Вполне комфортно он чувствовал себя в доме, не отрезая себя от внешней жизни посредством радиоприемника. Спокойно воспринял весть о смене власти в России; о коронации – как говорили в соседних республиках – нового русского царя. Но его действия, как и всех других двухсот с лишним официальных правителей планеты, никак не комментировал. Находил темы для бесед с собой гораздо интересней и злободневней.
В своих медитациях на вершине утеса он словно растекался сознанием по долине, одновременно не отпуская пристального внимания от того сектора пространства, что могло нести угрозу извне. Оно, это пространство, было громадным, просто несравнимым по размерам с такой маленькой и беззащитной Землей. Не говоря уже о крошечной долине, затерявшейся в пространстве и времени, но все равно принадлежавшей планете. И называлось это пространство Космосом.
Чтобы не потеряться в этом самом пространстве и времени, Никита каждый день, рано утром, выходя из дома на очередное дежурство, громко провозглашал с крыльца дату. И каждый день с удовлетворением отмечал, что предыдущий не загрузил плечи тяжестью прожитого времени; что он не стал физически старше, что в свои… семьдесят – с чем там? – лет он чувствует себя даже лучше, чем в далеком уже сентябре одна тысяча девятьсот девяносто третьем году…
– Первое июля две тысячи девятнадцатого года, – привычно громко сообщил он окружающему миру, и двинулся вперед по любимому, одному из шести маршрутов, которые он сам проложил к подножию утеса.
На ходу проверил – не забыл ли что, громко комментирую проверку:
– Так, – начал с улыбкой, – обут и одет, не забыл. Офицерский камуфляж старого образца. Крепкий еще, но нужно заказать новый – сыну Мулло Закия. Малый тактический рюкзак с обедом и НЗ – на всякий случай. И – главное – нож.
Рука сама огладила рукоять ножа, чье лезвие утопало в ножнах на поясном ремне. Через два часа неспешной ходьбы он был у подножия горы. Еще через полчаса – на ее вершине. Там легкий перекус, и привычная медитация. Только сегодня почему-то сознание никак не желало расползаться по долине, в пределах практически правильной окружности диаметром в пять километров, отчерченной неведомо кем и когда. Все внимание сегодня устремлялось вверх, к тому самому Космосу, который его манил и пугал. И он – Космос – пришел к нему сам. Поначалу