довольная кошка.
– Да ты всегда ела мало, – улыбаюсь я.
Такие моменты очень дороги мне. Когда мы вот так тихо сидим вместе, только вдвоём, даже не разговаривая, полное расслабление, когда не надо ничего говорить, можно только видеть или касаться друг друга. Ничего не надо горячо обсуждать, спорить, решать, думать. Просто быть рядом друг с другом. Просто видеть, ощущать. Мне это не в первый раз напоминает мои мечты быть её мужем. В эти мгновения, мы так близки и неразделимы, как супруги.
Конечно, совсем прекрасно было бы лечь… Лечь, Ава!.. Ну а после вот так снова тихонничать. Но не хочешь, Ава, не позволишь. Что ж, я подожду прилива благосклонности.
Сказать, что я зол, это не сказать ничего. Я и не вспомнил бы о Ганеше, как о колыбели любви Авиллы и Явана, если бы не утренняя ссора. Я отвык от её отказов, всё было так прекрасно в последние недели, даже погода благоволила, было тепло, солнечно и не жарко, мы ладили с Авиллой во всём, всё так удачно и быстро шло. Дома поднимаются один за другим вокруг города, даже два крыла терема прирастают, и вот-вот переедем в новые покои, седмица-другая, под крышу подведут, красить начнут стены и потолки. И вдруг этот выпад сегодняшний, будто терпела-терпела и выдала.
Боже, Бог Солнце, терпела меня?..
Всякий раз, когда я думаю о том, что она терпит меня, я начинаю слепнуть и сходить с ума. Разлетается вдребезги сердце. Взрываются мысли, уничтожая разум. Сразу вспоминаю её слова о том, кто она и кто я, что я не ровня ей, и «понимаю», что она никак не может любить меня, как я это себе придумываю. Как я мечтал бы. Как она говорит…
Но говорит ли? Сказала, может быть, один раз… но я так хочу верить. А что говорила раньше? Что говорила? Дралась. Да и отдалась только после того, как я уличил её… чтобы я думать о том забыл. Чтобы… и забыл ведь. Да я всё забуду и не вспомню, если…
Ладо, неужели едва терпишь меня?.. Неужели только терпишь? Я дышать неспособен вдали от тебя, я схожу с ума от желания даже при мысли о тебе, что говорить, когда вижу тебя, когда ты рядом… А ты упрекаешь меня в чрезмерности…
Мне больно и тошно… И возвращаться в терем не хочется. И видеть её, чтобы видеть, до чего она совершенна, золотая царевна, а я простой сколот… кто мои предки, кто её. Она от Бога ведёт род, я от ловкого всадника, что смог выдвинуться среди собратьев доблестью и удачей, только и всего. Конечно, мы не ровня. И что ей любить меня? Как ей любить меня? Хотя бы я был красив, как Яван, можно понять, но что ей во мне? Что ей любить во мне? Не выдержала. Не хочет спать со мной. Не хочет больше. Злится даже…
Ах, Боже мой, как мне выжить теперь?..
– Ты не слышишь, что ли? – Яван смотрит удивлённо.
Я обернулся, озираясь, будто в сон погрузился на несколько мгновений, так далеко унёсся мыслями. О чём, интересно, он спрашивал… Я посмотрел на него, ожидая, что он повторит…
– Я говорю, многие спрашивают, можно ли в два и в три этажа дома строить?
Спасибо тебе, Яван…
– Можно, – облегчённо сказал я. – Пусть строят хоть в пять. Места на земле будет меньше занято, что расползаться