полотенце, подхватила нагретую простыню и принялась обтирать его, украдкой любуясь им сквозь полуопущенные ресницы. Вид обнаженного мужчины ей был не в новинку: она не раз помогала своему отцу во время его купания. Но мосластое, обтянутое дряблой кожей тело стареющего Хивела не шло ни в какое сравнение со стройным, налитым силой телом молодого хозяина. Припорошенная густым золотистым пушком матовая кожа, прямой разворот плеч, гибкая, плавно переходившая в узкие бедра спина, и невероятно красивое, словно выточенное из мрамора лицо его вызвали в ней трепетный, почти благоговейный восторг: она и не представить не могла, что мужчина может быть столь прекрасен.
Де Бек, нетерпеливо отмахнувшись от ее рук, потянулся к развешенной на стуле одежде. Покорно отступив, Гвладис собрала влажные полотенца в корзину, которую намеревалась отнести прачке. Взгляд ее невольно возвращался к Роджеру: с затаенным сожалением она наблюдала, как божественная красота его постепенно скрывается под покровами одежд.
Поднос с едой дожидался на сундуке у большой кровати; по покоям разливалось приятное тепло. Роджер присел на сундук и придирчиво оглядел содержимое подноса: искусно разделанная, приправленная шафраном и луком-пореем жареная курица, сыр, мед, масло. И понял, как сильно проголодался: одержимый нетерпеливым ожиданием сдачи Аберистуита и последние недели не покидавший осаждаемой крепости, он совершенно не обращал внимания на то, как и когда ему удавалось поесть и поспать. Выбрав грудинку, он впился зубами в сочное, ароматное мясо.
Насытившись, де Бек подхватил чашу с подогретым вином и принялся прохаживаться по покоям. После ванны и вкусной еды его разморило; требовательным жестом он протянул Гвладис опустевшую чашу – она молча наполнила ее вновь. Отрешенный взор его скользнул по худенькой, еще не полностью оформившейся девичьей фигурке: совсем молоденькая, Гвладис не отличалась особой красотой, но от нее веяло юной свежестью. Большие темные глаза, что она боязливо вскидывала на него, были полны робкого смятения; по-детски пухлые губы подрагивали. Свет ламп медными бликами отражался на аккуратно причесанных каштановых волосах девушки; не задумываясь, Роджер вдруг протянул руку и ухватил ее за толстую косу, ладонью ощутив прохладную шелковистую тяжесть.
От неожиданности издав испуганный возглас, девушка отпрянула.
– Милорд? – и без того расширенные глаза ее совершенно округлились.
Де Бек отпустил ее; залпом опрокинув в себя вино, вновь протянул чашу: непослушными руками с трудом удерживая кувшин, Гвладис плеснула в нее вина и быстро отступила. Де Бек оглядывал ее отяжелевшим, сонным взором: чертами лица она отдаленно напоминала своего отца и он, к своему вящему удовлетворению, не обнаружил никакого сходства девушки с ее каргой-матерью, присутствие которой выносил с трудом.
– Сколько тебе лет?
Вопрос застал Гвладис врасплох; вспыхнув, она потупила глаза.
– Три месяца назад исполнилось четырнадцать, милорд, – по-детски тонким