«рассвет мира уже начинает брезжить»66. В начале осени 1914 года любые разговоры о победе явно были преждевременными. Но продвижения войск и некрупные победы первого месяца дали еврейским солдатам, таким как Фридман, множество поводов для радости. По крайней мере, на данный момент будущее выглядело светлым.
Чувствуя победу
Не считая вторжения России в Восточную Пруссию, все сражения в этой войне происходили за пределами Германии. И потому немецкой общественности не пришлось напрямую видеть, как солдата поражает пуля или отбрасывает разорвавшийся снаряд. Те, кто остался дома, меньше знали и о перипетиях войны, об ожесточенном сопротивлении французов и бельгийцев или о бесконечных войсках, которые могли бросить в бой русские. Вдали от ужасов сражений тылу было даже проще, чем войскам на фронте, позитивно воспринимать развитие событий. В начале сентября, до поражения в битве на Марне, немецкое воодушевление войной достигло нового пика, немцы всех социальных слоев и всех религий впитывали эйфорию первых успехов армии.
Может быть, общественность и была далека от всех ужасов войны, но не находилась в полном неведении о происходящем. Газеты сообщали кое-какую информацию, хотя всегда с большим количеством патриотического глянца. Гораздо полезнее для передачи новостей с передовой были солдатские письма, активно циркулировавшие между группами друзей и родственников. В Вюрцбурге члены одного немецко-еврейского студенческого братства даже собирались каждое утро за кофе, чтобы читать «долгожданные» письма67. И хотя большая часть этой корреспонденции была в высшей степени банальна, из нее все же можно было получить представление о повседневной жизни еврейских солдат на фронте. Гарри Маркус, например, живо описывал вечера за выпивкой с товарищами. Едва начинало литься спиртное, разговор не всегда «годился для дамских ушей», шутил он68. Маркус, похоже, наслаждался новизной этого воистину сурового мужского единства, так не похожего на его буржуазную жизнь дома.
И все же, как неизбежно бывает на войне, не все новости с фронта были хорошими. В других письмах Маркус затрагивал тему урона, нанесенного войной, разрушенных зданий и разорванных в клочья тел. Но для тех, кто остался дома, ничто из этого не могло стать сюрпризом. Уклониться от ужасов войны было сложно. Люди часто становились свидетелями возвращения наиболее тяжело раненных, первые списки потерь также было несложно найти69. Многие еврейские газеты распространяли эту информацию, публикуя имена своих погибших – как для сведения, так и для того, чтобы напомнить о степени участия евреев70.
Но вера в то, что Германия на пути к быстрой победе, не давала людям слишком долго фокусироваться на удлиняющихся списках потерь. По всей стране с ликованием встречали новости о героических подвигах армии на востоке и западе. Узнав об успехах Германии в Лотарингии, даже Теодор Вольф, издатель «Berliner Tageblatt» и еврей по происхождению, отошел от прежнего скепсиса и позволил