черепушки торчал серп, чей кончик острия отсвечивал, выйдя из нижней челюсти. Нелль отпустил оружие, и очередное тело рухнуло на бок. От удара пасть раскрылась. Через пару секунд на полу начали оставаться маленькие кровавые отпечатки.
Третья тварь, после неудачной попытки добраться до вожделенного мяса обратил внимание на скомканное в углу угощение. С рывка, перечеркивая когтями выцарапанные на полу символы, она помчалась к нему. Маркус зажался сильнее в угол и с вытаращенными глазами приготовился мощным ударом вмазать ей в морду. С максимально возможным толчком он выбросил обе пятки вперед в тот момент, когда тварь уже летела к нему навстречу. Тут из ее раскрытой пасти вылез наконечник стрелы, который пробил подошву ботинка и прошел насквозь.
К горлу Маркуса подступил вопль агонии. Его ноги вместе с тварью рухнули, раскрыв направленный в его сторону арбалет, сжимаемый в дрожащей руке испуганного до полусмерти Нелля.
Глава 3
«Вновь ветер рвет паруса.
Над ними толпа белых птиц.
Компас уперся туда,
Где водам не видно границ.
Вкус соли у всякой еды.
Вкус соли у жизни моей.
Шторма даже в ясные дни,
Добавит властитель морей».
Одна из первых работ Мидо Тарпуна, барда-мореплавателя и по совместительству главного кока на шхуне «Плавучая борода». Неоднократно замечался за подсыпанием подозрительных специй в похлебки матросам.
– Чего уставился?
– Я… ты в порядке?
– В плечо попала, – отвечал Клинт, прижимая новое отверстие в себе. – До кости вроде не достал. Отличная работа, жирок, – он погладил себя по животу.
– Понятно, – Флин тут же помрачнел и посмотрел спящего в куче мусора моряка. Его похмельный сон не смог бы разбудить и залп корабельных пушек, а нелепый выстрел из дискового револьвера и вовсе приравнивался к жужжанию осы. Флин стянул с его лысой головы вязаную шапку и подошел к полицейскому. – Помоги к стене его подтащить.
Слушаясь, Клинт поднял побледневшее тело за подмышки и подтащил к стене, после стащил со старого дивана покрывало и накинул сверху.
– Второй за неделю… c-c!..
– Счета ещё только не хватает, – пригрозил Флин и вынул палец из раны толстяка. – Первый сам виноват, как и этот. Забудь, ясно? – не дождавшись ответа, он снял фуражку с полицейского и бросил подальше, заменив позаимствованной вязаной шапкой. – Идем.
Клинт не спешил уходить. Вместо этого он прошептал молитву Юне, отступив назад, прижал кулак к груди, и только после этого направился за другом, прохрустев шеей.
Движущиеся толпы продолжали протаптывать пирс, так и не заметив ничего подозрительного. Даже выстрел не смог привлечь их внимания, во многом, поэтому двум подозреваемым удалось улизнуть из проулка незамеченными. Они пробрались сквозь моряков