не война и жар измен, —
мы ругали и хвалили
Берию,
и застой страны был нам
священ,
хоть и сердцем ждали
перемены,
по вождям сверяли мы судьбу, —
Ленин
всё одно лежал поленом
в самом выдающемся
гробу.
И дождались!
Всем уже известно,
что обмануты и подло и легко, —
смотрим вдаль устало,
если честно,
и не понимаем…
ничего.
«Живу и я по всученным обрядам…»
Живу и я по всученным обрядам
смердящего больного бытия, —
и мне, пожалуй, ничего уже не надо, —
жила бы только Родина моя.
Нет, не дадут, в покое не оставят,
как выжмут соки, сразу пустят кровь,
потом очередную гнусь натравят
и повторится сорок первый вновь.
Увы, история бедна на варианты.
Что ж, вилы есть и грабли у дверей,
о них частенько забывают оккупанты
и кое-кто из доморощенных князей.
Пока живу по всученным обрядам
навязанного сверху бытия,
но мне, как много, ой, как много, надо,
чтоб возродилась Родина моя.
В тучных землях Ханаана
В тучных землях Ханаана
прадед мой растил пшеницу, —
и веками неустанно
вёл Господь его денницу, —
жил обычно, по-крестьянски,
прославляя в небе Бога, —
тыщи лет до христианства
с Ним беседовал у стога.
Дед в святой реке купался
и коров своих поил,
а на Север же подался,
лишь когда не стало сил:
вышло время чужой стали —
дед покинул отчий край,
Иорданом ему стали
Днепр, Днестр и Дон-Дунай,
а потом Ока и Волга,
где моих отцов земля.
Прадед шёл к России долго…
до московского царя.
Нынче нет уж Ханаана,
только помнит Иордан,
как поил коровок рано
мой прадедушка Иван.
А ты носишь дрова…
А ты носишь дрова,
утопая ногами в сугробах, —
перепутана жизнь
и на сердце тяжёлая мгла,
вот и март на дворе,
на макушках соснового бора,
а тебе всё равно, —
ты таскаешь, таскаешь дрова
из соседних сараев, тайком,
пробираясь косулей,
где глухая тайга
над тобою встаёт по утрам,
а за сотни ветров жизнь гудит
и ревёт, словно улей,
а ты здесь средь лесов
всё таскаешь чужие дрова
в полушалке цветастом,
в фуфайке от младшего брата,
что давно на погосте
чернобыльским светит огнём,
ты одна, – навсегда, —
ты – вдова молодого солдата,
что на фото бессменно
с тобой