бывало…
встарь!
Плачь, моя милая…
Плачь, моя милая,
плачь,
не закрывай лица, —
время —
тёртый калач
в пасти голодного
пса,
траур
на ветках берёз,
падает
снег с дождём,
небо чернеет от слёз,
в горле —
тяжёлый ком.
Гибель Поэта —
смерть
страхам чужих сердец,
строки его —
та твердь,
где восседает
Отец,
песни Поэта —
та нить,
что так роднит
с землёй,
раз уж даровано
жить
нам в этом мире
с тобой.
Плачь,
моя милая, плачь,
слушай
есенину звень, —
время —
безвольный палач
пьяным проспит
весь день.
На два патрона
Суд короткий и неправый —
кривда пулей вдарит в грудь, —
у заснеженной дубравы
наш с тобой прервётся путь…
Эх, Февраль, —
кобель приблудный, —
как цеплял ты красный бант,
как толпою многолюдной
освящал свой транспарант!
Что Свобода? – ахинея, —
так, – приманка дуракам,
ловкий трюк у прохиндея
разум спутать мужикам,
чтоб за Равенство сразиться
впереди густых цепей,
чтоб, по—новому, молиться,
Братство зиждя без кровей.
Вот и всё, пиши пропало —
дальше жизнь пойдёт без нас,
в крест вонзит кусок металла, —
глас народа – божий глас?
На убой сведут Россию,
так и быть, протянет век, —
власти лживой деспотию
принял русский человек.
Солнца красного икона
вон проходит стороной…
Две души на два патрона
да глубоких два поклона,
и… поминки над землёй.
«Тяжёлыми небесами…»
Тяжёлыми небесами
к земле приколочена Русь,
с обеденными лесами,
в тропинках, как тонкий ус,
глядит исподлобья и дико, —
на небо умчаться не прочь, —
тимьяном и повиликой
сплетает ей ноги ночь,
а днями царёвы служки
на путы ей режут грудь,
и вязнет в кровавых лужах
её никудышный путь, —
всё крестится на берёзы,
не зная, какой в том толк,
и прячет горючие слёзы
за прядью белёсый шёлк, —
и, полно, давно без веры
первопрестольный град,
пред оком библейского зверя
орлы золотые горят…
О единстве
Единство – не в душе,
не на бумаге,
не в бледно-красных днях
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст