учебного года. Либо Регина, либо Джоан отводили его туда утром и забирали после полудня. Бобби намеревался возненавидеть школу – или, по крайней мере, невзлюбить – но неожиданно ему понравились многие подвижные игры, которые там предлагались. Главное удовольствие доставил большой открытый бассейн, где он научился плавать.
С тех пор каждое лето, когда он был в одном из лагерей, и во время, свободное от шахмат, Бобби тренировался в плавании, проходя различные тесты «Красного Креста» по плаванию. Он легко сдал на пловца «среднего» уровня, а затем и «продвинутого». Настоящая «Рыба», он любил воду, особенно, если плавание означало соревнование с другими детьми. Обладая скоростью, решительностью и отличной реакцией, Бобби входил в воду в момент, когда тренер давал свисток, в то время как другие находились еще в полете. Плавание позволяло ему двигаться и разгонять кровь по мышцам, освобождать их от зажима, вызванного неподвижным сидением за шахматной доской или с книгой. Он получал удовольствие от движения сквозь стихию воды, и ему нравился соревновательный дух сам по себе, не важно, касалось это плавания или шахмат. Казалось, кроме шахмат и плавания ему ничто больше не доставляло удовольствия.
Регина начала бояться за будущее Бобби, который не слишком обременял себя учебой, и ее беспокоило, что его увлечение шахматами становится всепоглощающим. Ей казалось, шахматы заворожили его так, что он всегда находился в некотором отстранении от окружающей его жизни; он настолько «заразился» игрой, что не сможет – не может – контролировать это увлечение, и что, в конечном счете, из-за исключения из своей жизни всего остального этот случайный интерес разрушит его жизнь.
Обсуждать с Нигро чрезмерное увлечение Бобби шахматами оказалось пустым делом. Тот лишь еще настойчивее советовал Бобби играть в них больше, изучать их упорнее и участвовать в соревнованиях чаще. Бобби стал протеже Нигро, его шахматным компаньоном. Он понимал, что у Регины туго с финансами, и потому никогда не заводил речь об оплате своих уроков, касались ли они музыки или шахмат. Нигро с Бобби стал играть с временны́м контролем по два часа каждому – обычный турнирный регламент – и после каждой партии Бобби, казалось, становился сильнее, что побуждало его изучать игру еще настойчивее, пока он не стал обыгрывать Нигро в большинстве партий.
К немалому испугу Бобби, Регина настояла на том, чтобы он прошел психологические тесты с целью определить, нужно ли – или вообще возможно – как-то ослабить его всепоглощающую страсть к игре. Когда она повела мальчика к д-ру Харольду Клайну в отделение детской психиатрии бруклинской еврейской больницы, Бобби всем своим видом выражал неудовольствие. Д-р Клайн, заметивший это сразу, не стал нагружать его комплектом тестов для определения личностных качеств, интеллекта и интересов, обычно применяемых в таких случаях. Он просто постарался разговорить мальчика. «Не знаю», – угрюмо ответил Бобби, когда его спросили, почему он так много времени уделяет шахматам в ущерб школьным занятиям. – «