деньги расходовались на молочный шоколад и сладости после школы.
По прочтении очередных, полученных им, номеров «Чесс Ревью» и «Чесс Лайф» Нигро отдавал их Бобби, которому очень нравились эти журналы и не только из-за большого числа интересных и поучительных партий с примечаниями, но и поскольку в них имелись материалы о великих чемпионах. Эти журналы были неким шахматным эквивалентом жизнеописаний римских цезарей Плутарха или художников Вазари. Говоря коротко, они его вдохновляли.
Летом 1954 года у Бобби появился шанс увидеть некоторых из великих, о которых он пока лишь читал – советская команда впервые ступила на американскую землю.
В ту эру антикоммунистической истерии, когда в США каждый, кто читал «Капитал» К. Маркса или носил красный галстук, считался коммунистом, президент американской шахматной федерации Гарольд М. Филлипс, юрист, защищавший Мортела Собелла[6] в деле о шпионаже Розенбергов[7], сообщил едва ли не с гордостью, что ожидает вызова в комиссию сенатора Маккарти (по расследованию анти-американской деятельности) на слушания по обвинению в коммунизме просто потому, что послал шахматное приглашение советской команде. Но до этого, всё же, не дошло.
Важно подчеркнуть одно важное отличие, существовавшее на тот момент между советской и американской командами. Все советские были не просто профессиональными игроками, но и гроссмейстерами – звание, которым награждались сильнейшие мастера, отличившиеся в международных соревнованиях. Царь Николай II «изобрел» этот титул в 1914 году; он применялся в 1954 году, в ходу он и сегодня.
Советские игроки получали субсидии от государства, часто их обеспечивали дачами, где они могли изучать шахматы и готовиться к матчам. В те времена в советском обществе гроссмейстеры обладали тем же престижем, что и звезды кино или олимпийцы в современной Америке. Когда Михаил Ботвинник, ставший чемпионом мира, появился в Большом театре, поднявшийся зал устроил ему овацию. В середине 50-х Советская Шахматная Федерация насчитывала четыре миллиона членов, и игра не только входила в обязательное школьное образование, но ею заставляли заниматься и после окончания уроков. Молодые люди, обладавшие талантом, получали специальное образование, часто занимаясь один-на-один с гроссмейстерами, которым поручали воспитывать молодое поколение завоевателей мирового господства. В одном советском турнире однажды участвовало семьсот тысяч игроков. В СССР шахматы рассматривались не только в аспекте национальной политики. Они глубоко проникли в культуру и казалось, что все – мужчины, женщины и дети, колхозники, служащие и врачи – все играли в шахматы. Поэтому намеченное противостояние советской и американской команд имело своим фоном всю атрибутику Холодной войны.
За три дня до матча в редакционной статье «Нью-Йорк Таймс» было написано: «Стало до боли понятно, что русские привносят на шахматную доску