из ежегодно кремируемых трех тысяч покойников полторы – наши, германские. Значит, все это – ерунда. И то, что было перед «Смертью» тоже. Все неправда. Все!!! Не может Лера умереть на двадцать пять лет раньше него. Она моложе, здоровее и вообще..
Поезд потихоньку тронулся в обратную сторону. За окном промелькнула станция «Старость». Приближалась «Зрелость». «Придумал! – встрепенулся Виктор. – Надо выскочить из этого капкана аккурат перед Лериной „смертью“. И все будет хорошо. Только б не пропустить этот момент, только б не ошибиться…».
Пот оросил его лоб, руки дрожали, зубы стучали. Вот здесь! Именно здесь весь этот бред и начался! Он рванул на себя стоп-кран, завизжали тормоза, чемодан снова сорвался на пол. Виктора отбросило в конец вагона. Он больно ударился локтем о что-то металлическое. Нога нестерпимо заныла. Поднимаясь, мужчина обнаружил, что пиджак на спине треснул по шву.
Пространство вновь изогнулось и, поиграв красками, выпрямилось, вернувшись к своим обычным очертаниям. Поезд остановился. Двери разъехались в стороны. Виктор завертел головой, все еще не веря в то, что, действительно, находится на своем вокзале. Он снял разорванный пиджак, сунул его на дно чемодана и, прихрамывая, вышел на перрон.
Громкоговоритель проурчал: «Поезд на Мюнхен прибывает на третью платформу. Отправление по графику».
Виктор удивленно поднял глаза на электронное табло, потом посмотрел на свои «Командирские». Странно: мюнхенский подают только через три минуты, а из какого ж он только что вывалился? А, может, ни в каком поезде он и не был? Вот только сейчас пришел на вокзал, сомлел от жары и забредил?
Виктор облегченно вздохнул. Конечно, все так и было. Ему таки необходимо хорошо отдохнуть, процедуры пройти, в бассейне поплавать. И мужчина двинулся навстречу приближающемуся экспрессу. Остановившись у колонны, полез в карман за билетом. Все на месте. Как сказал Юрий Гагарин: «Поехали!».
Мюнхенский остановился. Разъехались дверные створки, поглощая поток возбужденных пассажиров. Посадка закончилась. Двери сомкнулись. Экспресс помчался на юг. Без Виктора. Он, по-прежнему, стоял, подпирая спиной колонну, с чемоданом в правой руке и билетом в левой. Проводив взглядом скрывшийся из виду поезд, мужчина спрятал билет в карман и быстрым шагом направился к остановке. Домой! Скорее домой!
В ожидании автобуса молодежь в дивных одеяниях лениво обменивалась ругательствами. Несмотря на явное пекло, ребятки, именующие себя готами, были облачены в жуткие черные хламиды с длинными рукавами, увешаны большим количеством железа, обуты в высокие альпинистские ботинки. Полбашки у каждого сбрито, оставшаяся же растительность выкрашена в иссиня-черный цвет. Виктор по-отечески улыбнулся: молодые еще, перебесятся. Протестуют не знамо против чего. Пускай. Время все подправит. Он тоже когда-то подметал улицы клешами шириной в метр и носил расшнурованные кеды с надписью: «Они устали».
Подъехал