развод, но даже и Иванкина любовь. То был старый рыбак по имени Душан. Это был не любитель, выходящий на воду исключительно позабавиться, а настоящий рыбак, и в выходные дни его или его жену можно было видеть на городском рынке Котора, предлагающими свой улов. В один из этих томительных дней он, столкнувшись со мною случайно, сказал мне так:
– С ума, что ли, все посходили? Моя жена только об этом и говорит, а уж если соседка зайдёт – совсем беда. Я уже из дома ухожу, чтобы этого не слышать. Понятно, вы люди приезжие, не всё видите. А я тут всю жизнь прожил, много чего насмотрелся. Да тут такое случалось, тебе рассказать – так ты писателем станешь. А то Иванка! Как Бог пожелает, так всё и будет, и что об этом толковать?
– Так затем и говорят, – заметил я, – чтобы угадать, как Он дело повернёт.
– Да Он уж всё решил, – сказал мне Душан и рассмеялся хриплым старческим смехом. – Да ещё тогда, когда и гор-то этих не было.
Казалось бы, разговор с этим беспечным фаталистом должен был поддержать во мне спокойствие, однако только растравил ум. Мне вспомнились все наши философствования с Алексеем Артамоновичем, и я, подобно алхимику, взвешивал на воображаемых весах граммы промысла и личного выбора. Но то ли весы я склепал негодные, то ли клал на них совсем не то, но чашки их, словно издеваясь, посекундно опускались и поднимались, не оставляя мысли ни мгновенья хоть какой-то определённости.
И вышло так, что первыми нервы сдали у меня. На правах временного поверенного в этой истории я ощутил потребность навестить Иванку, а если, успокаивал себя я, она сочтёт мой визит настырным, то уж как-нибудь даст мне это понять. С другой стороны, имел же я право заглянуть в знакомое местечко, куда из деликатности не наведывался уже дней десять.
Надо сказать, что шагал я решительно. Разговор завяжется сам собой, рассуждал я, а если нет, на худой конец, полюбуюсь на закат и побалую себя любимым пивом.
По счастью, «Среча» была пуста. К тому же и брат Иванки уехал к родственникам в Сербию, и трубные гласы временно нас не терзали.
В лице Иванки уже не было того ликующего торжества, поразившего меня в день приезда, а проглядывала почти детская беспомощность. Я выразительно посмотрел на портрет, сел на первый подвернувшийся стул и обратил к ней взгляд, приглашавший к разговору. От этого беспокойство её только усилилось, так как, вероятно, она подумала, что я явился с плохими вестями. Поэтому я взял быка за рога.
– Иванка, – сказал я. – Ты немного знаешь меня, а я немного знаю людей. Не могу сказать, что досконально, но достаточно. Ну, или самую малость – пусть так. Но в данном случае мне её хватает. Заверяю тебя: он будет здесь, вот на этом самом стуле, именно тогда, когда вы договорились. По-другому просто не может быть. Если будет иначе, грош мне цена. – А сейчас сколько? – уточнила она насмешливо.
– Ну уж два – это минимум, – заявил я уверенно. – Если этого не произойдёт, я съем свою шляпу. – У тебя её нет, – сказала она. – Значит, куплю. – А мне-то что с того? – резонно спросила она.
– В