для начала я дам тебе кофе и маффин. Омлет будет готов через несколько минут.
– Вау! – отозвался Майк через двадцать минут, когда во второй раз опустошил тарелку. – Лучший завтрак из всех, которые я ел за много лет!
Ханна переглянулась с Мишель. Майк говорил это всякий раз, когда угощался завтраком, который готовила ему одна из сестер.
Однако несмотря на то, что они слышали это не в первый раз, они знали, что Майк говорил искренне. Доказательства были налицо, и сестры наблюдали за тем, как Майк поглощал пищу. Он с жадностью проглотил пять маффинов и четыре куска омлета, более чем щедро сдобренных острым соусом. Майк ел, как будто долго голодал, но сестры знали, что это не так. Удивительно, что униформа все еще была ему впору!
– Мне приятно, что завтрак тебе понравился, – сказала ему Мишель. – Как насчет еще одной чашки кофе?
– Это было бы здорово! – Майк протянул свою кружку. – А потом я хочу поговорить с вами обеими о чем-то серьезном.
Ханна почувствовала, как ее пульс учащается. Этого момента она и страшилась. Неужели Майк собирается высказать то ужасное подозрение, которое ночью зародилось в ее голове?
– В чем дело, Майк? – спросила она после того, как Мишель наполнила его кружку кофе и вернулась к столу.
– Утром мне позвонил доктор. Пи Кей принял смертельную дозу препарата, который вызывает спазм поперечнополосатых мышц.
Мишель вздохнула:
– В сердце есть поперечнополосатые мышцы, так ведь?
– Наверное, ты права. Доктор сказал, что если говорить простыми словами, у Пи Кея был смертельный сердечный приступ, вызванный препаратом, который он принял.
Ханна с трудом сглотнула:
– В конфете, которую он съел?
– Доктор сказал, что это вполне вероятно, но наверняка он пока не знает. Пи Кей не брал с собой никакой выпечки, когда отправился на работу, так ведь?
– Так. Мы дали ему малиновую ватрушку по-датски, однако знаем, что он ее не съел. Мы заметили ее на видео, которое Пи Кей послал Мишель, и ватрушка по-прежнему была в нашей упаковке.
– Однако перед этим он ел с вами сладости?
– Да, – ответила Ханна. – Когда он одалживал машину Росса, то поел шоколадно-вишневого пирога, но то же самое ели мама, Мишель и я.
Майк сделал пометку в записной книжке, которую всегда носил в кармане.
– В котором часу он ел ваш пирог?
– Не помню, но знаю, что это было перед тем, как Мишель отправилась на репетицию в школу. – Ханна замолчала и стала хмуриться. – Ты же не думаешь, что наш пирог был отравлен, а?
– Нет, не думаю. Я просто устанавливаю хронологию. Док сказал мне, что препарат должен был подействовать через час-два, так что его не могло быть в вашем пироге.
Ханна глубоко вздохнула и высказала кошмарную мысль, которой томилась во сне:
– Ты думаешь, препарат был в конфетах, которые лежали на столе Росса?
– Да.
Мишель положила ладонь на руку Ханны и ободряюще сжала ее. А затем она задала вопрос, который вертелся у Ханны на языке:
– По-твоему,