люди с малейшей долей сострадания испытывают нужду оказать помощь другому человеку при виде глубины его страдания и боли.
Несколько лет назад мы с мужем стали свидетелями ужасной автомобильной аварии. Не раздумывая, мы инстинктивно бросились на помощь. Я начала молиться, а Арт выпрыгнул из нашего грузовика, подбежал к одной из машин и оттащил потерявшего сознание водителя от дымящихся обломков. Везде была кровь. Повсюду разбросаны осколки стекла и покореженные куски металла. И, конечно, не было гарантий, что нам самим тут ничто не угрожает. Но что-то внутри заставило нас остановиться.
Мы не знали этих людей. Мы так и не узнали даже их имен.
Но мы не смогли просто проехать мимо, ничего не сделав для них. Я не пытаюсь выставить нас святыми. Я лишь хочу сказать, что при всем нашем несовершенстве мы ощутили потребность что-то сделать.
Так как может совершенный Бог хранить молчание в такие минуты?
Мы, христиане, сплачиваемся при виде таких необъяснимых ужасов при помощи библейских стихов, проповедей и благодушных банальностей, однако в темных уголках нашего создания зиждется неверие. Мы отводим взгляд в недоумении. Боже, что-то тут не сходится. Как я могу видеть все эти бессмысленные страдания и продолжать воспевать Тебя как благого Отца? Это лишь разжигает сомнения скептиков и, честно говоря, доводит меня до слез. Я не хочу сомневаться в Тебе. Но это трудно, ибо мое разочарование очень велико. Мне кажется, что Тебя здесь нет.
После пяти самых долгих и мучительных дней в моей жизни в палату вошел новый врач, одетый в хирургический костюм и готовый к операции. Он провел последний анализ. И наконец у меня появились ответы. Правая сторона моей толстой кишки оторвалась от брюшной стенки и обвилась вокруг левой. Кровоток был полностью перекрыт. Моя толстая кишка раздулась от обычных четырех сантиметров в диаметре до четырнадцати и больше. Она должна была разорваться еще тогда, когда расширилась до десяти сантиметров в диаметре, – и после разрыва я бы почувствовала долгожданное облегчение от боли. Именно в этот момент многие, страдающие от того же недуга, чувствуют облегчение и засыпают. У них начинается сепсис, и они умирают.
Хирург объяснил, что мне срочно надо в операционную, где он удалит мне большую часть толстой кишки. Он надеялся что можно оставить столько, сколько нужно телу, чтобы потом, со временем, нормально функционировать, но не был уверен в успехе. Он не был уверен даже в том, что я переживу операцию.
После таких новостей я обняла родных, помолилась вместе с пастором, и меня отвезли в хирургическое отделение.
Несколько недель спустя, когда я поправлялась дома, этот хирург позвонил мне. Он получил результаты анализов удаленного участка кишки и решил, что в дальнейшем лечении не было необходимости. Тем не менее даже после многих лет медицинской практики он не мог объяснить некоторые результаты.
Он сказал мне: «Лиза, я не люблю, когда люди разбрасываются словом «чудо». Но, откровенно говоря, только его я могу использовать в вашем случае. Клетки вашей толстой кишки уже были