когда решила пообедать. Дело вкуса.
Я шла по кривым улочкам пригорода Парижа, а мне навстречу бежали школьницы лет десяти, одетые в одинаковую форму. Со стороны выглядело, что они слишком простенько одеты, поэтому это и привлекло мое внимание. Но к тротуару подъехала машина, за рулем которой сидела молодая женщина, она открыла дверь, и в нее впорхнули две девочки, видимо сестры, с небольшой разницей в возрасте. То есть это были не бедные дети, просто не настолько избалованы, как наши. Но в этом виноваты сами родители: есть у нас такая проблема – выпендриваться друг перед другом и даже детьми выпендриваются: кто круче одет и у кого телефон круче… Мне это не нравится, поэтому в данном случае принимаю сторону французов.
Как ни странно, но уже через несколько дней я начала думать о доме: о том, что по мне уже скучает мой рабочий стол, мои шкафы с книгами и мой, брошенный на кресле, плед… Но чаще всего мои мысли возвращались к Алисе. Что же все–таки явилось причиной её бегства почти из–под венца? Ведь намерение выйти замуж было не сиюминутным решением, они с Матвеем давно знали друг друга. Я видела их вместе на премьере в БДТ, когда они приезжали в Петербург. А бывали они в Питере довольно часто. Алису притягивал этот город. Некоторые, правда, говорят, что он притягивает всех сумасшедших. Ну, если считать таковыми наших великих писателей, то тогда всё сходится. Сама Алиса объясняла это тем, что Москва заставляет её двигаться по течению и всё время находиться в этом несущем её движении, потому что там нельзя останавливаться, иначе собьют или затопчут те, кто бежит быстрее. В воздухе витает дух конкуренции и борьбы за место под Солнцем. А в Петербурге тебя как будто никто не видит. Да и тебе не нужно, чтобы идущий мимо обязательно заметил именно твою особу, в Москве же быть заметным и замеченным нужными людьми – это способ выживания, потому что там слишком много тех, кто приехал туда, чтобы кем–то стать. В Питере каждый уже является кем–то, даже если он не зарабатывает таких денег, как в Москве. Главное, что он сам не теряет себя, как это случается с людьми в столице, просто они не сразу замечают происходящего с ними, из–за скорости собственной жизни. Человеку, живущему там, трудно объяснить это, он просто тебя не поймет, и по этой же причине Петербург для таких людей – музей, смотровая площадка, показ своих успехов, демонстрационный зал для собственных достижений, особенно если ты когда–то сбежал из этого города, как произошло с самой Алисой, хотя и не она делала выбор. Но для неё Питер не потерял того первородного значения, того духа, который в нем жив, как будто законсервированный, вопреки всем потрясениям и революциям. Это были её улицы, её Невский, её мосты, её шпиль Петропавловки.
И конечно, она уехала именно сюда, когда ушла от Матвея. Хотя можно было бы предположить, что именно здесь он станет её искать, если захочет найти. Но, зная Алису, я считала, что её поступок был не таким однозначным, как могло показаться с первого взгляда. Ведь никакие экономические, то есть, меркантильные, интересы не