постаралась забыть о боли в теле и о страхе в моем мозгу. И об отвращении к отцу, и о ненависти к Займе. И о моей беспомощной и безоглядной любви к Данди. И обо всем моем безотрадном, грязном, нищенском существовании.
Я постаралась вообразить себя дочерью сквайра, владельца Вайда. Я стала думать о высоких деревьях, отражающихся в спокойной реке. О розах, так сладко цветущих в саду у дома. И, уже проваливаясь в сон, я увидела себя в обеденном зале, освещенном пламенем горящих свечей, за огромным, махагонового дерева, столом. Лакеи в ливреях вносили в зал одно блюдо за другим. Мое вечно голодное тело отозвалось на это видение дрожью, но заснула я с улыбкой счастья на губах.
Так как накануне отец не стал напиваться до полусмерти, на следующий день он лучше справлялся с лошадью, и я ухитрилась оставаться на ней дольше, а падая, приземляться на ноги.
– Завтра ты сможешь управиться с ней? – спросил он меня за обедом, который представлял собой остатки вчерашнего кролика и кусок черствого хлеба.
– Да, – уверенно сказала я. – Мы уедем на следующий день?
– В ту же ночь, – беззаботно ответил отец. – Я знаю, что эта лошадь никогда не будет ходить под дамским седлом. Она очень злобная.
Я сохраняла спокойствие, хоть и прекрасно знала, что пони был добрым и чутким животным, когда мы впервые увидели его. Но жестокость, с которой отец пытался достичь быстрых результатов, действительно сделала из него зверя. Если бы этого пони тренировать подольше, его можно было бы продать довольно дорого в богатый дом. Но понять это отец был не в состоянии. И эта глупая спешка в погоне за мизерными прибылями злила меня в отце больше всего. Но вмешиваться я не стала.
– Куда мы отправимся потом? – лениво поинтересовалась я.
– В Солсбери, – без колебаний ответил отец. – Там можно будет сделать хорошие деньги на конской ярмарке. Даже эти лентяйки Займа и Данди смогут хоть раз в жизни немного заработать.
– Данди всю зиму кормила нас мясом, – немедленно ринулась я на защиту сестры.
– Она дождется, что ее когда-нибудь повесят. – Голос отца был по-прежнему спокоен. – Думает, что всю жизнь сумеет, закатывая глазки перед сторожами, выпрашивать у них дичь. Но когда девчонка станет старше, ей это не сойдет с рук. Они потребуют кое-чего другого взамен. А если она откажется, ее отдадут под суд.
– Ее посадят в тюрьму? – Я уже не могла усидеть на месте от тревоги.
– Они бы всех нас упекли в тюрьму, – горько засмеялся отец. – Или сослали бы в Австралию. Все против нас, даже самые лучшие из богатых людей. Я достаточно насмотрелся на них.
Я кивнула. Это была любимая тема отца. Когда он встретил мою мать, он был просто медником и неудавшимся торговцем. Она же была настоящая цыганка, странствующая со своим табором. Но ее муж умер, и она осталась с двумя дочками-двойняшками на руках. Он расхвастался о своем великом будущем, она поверила ему и вышла за него замуж, даже не получив благословения своей семьи. Они стали путешествовать все вместе. Но отца все время одолевали великие идеи. То он собирался стать крупным лошадником, то