объятиях вдруг произносит, не отпускаемый мыслями:
– Поляки опять были на Горыни. Забрали дань с Дубровицы… Пусть сходит в Польшу.
– Побереги его, – просит она.
– Богу виднее.
Польский поход
141. По узкой речушке меж лесистых берегов идут на веслах драккары с воинами.
142. По ручью ведут викинги драккары бечевой: вереницей по берегу, таща корабль канатом; еле протискивается он в зарослях, ручей совсем узок.
148. Волок. По земле, на катках-бревнышках, подкладываемых под днище: две вереницы впряглись в два каната, тянут корабль, привязанный за форштевень, остальные облепили с боков, подталкивают. Довольно легко и споро идут по каткам легкие кораблики.
144. Бесшумно пристают ночью к берегу.
Крепость на холме над берегом, зубцы каменных стен, башни.
Падают на стенах несколько часовых: стрелами пронзается горло.
Трехлапые крючья забрасывают викинги на края стен, лезут вверх по веревкам. Спускаются внутрь, в город. Пробираются к воротам стен, режут стражу, открывают ворота.
Беззвучно проникают в город вооруженные отряды, движутся по узким улочкам меж каменных домов под остроугольными крышами.
145. Спальня князя в его замке. Парча, бархат, альков, иконы. Спит князь в пышных перинах, похрапывает и посвистывает носом.
Шум раздается за стенами, шум нарастает и близится, грохот, лязг, крики. Князь ворочается, просыпается, вскакивает в постели, вытягивает шею, хлопает глазами, зовет:
– Эй! Что здесь! Стража!
С грохотом распахиваются двери – в них вырастает Харальд с обнаженным мечом, за ним викинги. Стуча каблуками по каменному полу, проходит Харальд и встает посередине:
– Конунг Ярицлейв шлет тебе привет. И зовет в гости. Вместе с дарами. Теми, что ты взял в Дубровице.
Перерубает одним взмахом меча два столбика, поддерживающих альков в изножье. Шатер падает, под складками ткани барахтается фигура.
Викинги хохочут. Один шлепает плашмя мечом по заду, обрисованному тканью, из-под которой князь так неловко пытается высвободиться.
146. Рассвет. Князя со связанными руками выводят из дверей во двор замка. Тела перебитой польской стражи валяются во дворе.
Князя пихают в грубую колымагу, где уже сидят несколько богато одетых вельмож – руки связаны за спинами.
Ведут и молодую красивую девушку в разорванном наряде, вороные волосы блестящей гривой по плечам, почти закрывают бледное лицо.
– Не троньте дочь! – бессильно вскидывается князь.
Харальд сумрачно смотрит на девушку, делает знак:
ее отводят в сторону и сажают в такую же колымагу, непокрытую тентом наподобие примитивного фургона.
– Поджигайте все! – командует Харальд.
147. Перспектива узкой готической средневековой улицы – и метель из перьев и пуха, вылетающих из разбитых оконных проемов, кружит меж домов и над крышами, устилает все. И черные дымы пробиваются сквозь белую метель, выстреливают языки пламени.
148. Бесконечный, тяжело груженый обоз вытягивается из горящего города.
На