деле я, уж прошу прощения, пристрастен, и держу сторону молодого Сангушки – так что рассказ мой не будет Несторовой повестью… Стар я, сентиментален и люблю всякую такую глупость про любовь, уж простите великодушно – а у молодого князя Дмитрия и Эльжбеты была любовь, пани Янина в сём Богом клялась…. С вашего позволения, продолжу свой рассказ. Так вот, лагерь в замке на реке Стубле и родовой замок в Остроге тотчас соединился почтовой линией – заработавшей в полную силу…. Каждый день из Клевани в Острог отправлялся посыльный с грамотой к молодой княжне – и каждый день из замка Острожских на берега Стублы отправляем был ответ. Что писали друг другу Дмитрий и Эльжбета – Бог весть, но пани Лисовская уверяла, что с каждым днём приверженность Гальшки юному Сангушке только росла. А уж когда волынские Ромео и Джульетта встретились на свадьбе у Василия – неизбежность их соединения не мог не увидеть даже слепой….
– А что ж Беата?
– А Беата сразу после свадьбы уехала в Краков – искать поддержки у Боны Сфорцы. Но королева-мать к тому времени почти утратила своё влияние на сына, чему, как вы помните, немало послужила смерть Барбары Радзивилл. О чём говорила Беата Костелецкая с Боной Сфорцой – неизвестно, но переговоры эти шли довольно долго – до самого Ильи-пророка мать Эльжбеты пробыла в Кракове. Молодые же князья тоже даром времени не теряли – ими были подготовлены пути как на случай счастливого разрешения дела, так и для того случая, если бы над влюблёнными разразилась бы королевская гроза. При благополучном исходе молодые думали уехать в Канев, где в тамошнем замке провели бы первые месяцы своей жизни. Ну, а при несчастливой планиде – решили подготовить бегство в цесарские пределы. Князь Василий отписал своему новоприобретенному тестю, пану Тарновскому – и тот согласился предоставить нашим волынским Ромео и Джульетте убежище в своём замке в Роуднице-над-Лабой, что в Богемии – буде Жигимонт Август ожесточится сердцем и обрушит на Сангушко свой гнев за небрежение его волей.
– Однако, предусмотрительно! – заметил межевой комиссар.
Пожилой шляхтич согласно кивнул.
– Князь Василий с юности имел склонность думать на несколько шагов вперёд – что, кстати, немало ему помогло после провала рокоша Наливайки… Но вернёмся в август пятьдесят третьего. Беата, не солоно хлебавши, вернулась из Кракова в Острог – аккурат в первый день Успенского поста. На следующее утро у стен Острожского замка появились молодые князья с казаками и челядинцами; отряд был невелик, пани Янина утверждает, что не более трех дюжин верхоконных, из которых едва ли половина была всерьез вооружена пиками, фузеями да пищалями, остальные были лишь при саблях – но приступом брать Острог ни Сангушко, ни князь Василий и не планировали. Беата по приезде закрылась в своих покоях и не велела её будить до полудня – молодые же князья прибыли с рассветом. Ключник замка доложил о гостях начальнику стражи, тот – княжескому подкоморию, ну а тот, не желая стать предметом гнева княгини – разбудил княжну. Которая лишь притворялась спящей – всю ночь до этого не сомкнув