сам себе волен выбирать, каким ему быть и как жить. Кроме того, никогда точно не знаешь, чем такое вызвано: невменяемостью или гипертрофией актёрских данных.
Раздражает неподобающе большое место, которое ему и его выходкам отводится в общественном сознании. Ну ладно, пусть бы он дурачился сколько влезет, пусть бы забавлял окружающих. Но когда о нём слышишь чаще, чем о людях, куда более заслуживающих известности; когда видишь его и читаешь о нём там и тут, и это вдобавок подаётся под видом важных событий, хочется пожать плечами. Наверное, ведь так бы смог почти каждый, если бы захотел…
В таких случаях вспоминается байка про Диогена – того самого, который жил в бочке. Когда он пытался заводить с прохожими философские беседы, никто не слушал. Однажды он начал кричать по-птичьи, чем сразу же привлёк к себе внимание многих. Когда же собралась большая толпа, греческий циник довольно-таки нелицеприятно высказался относительно интеллектуального уровня всех её участников.
Так вот, когда мы уделяем слишком большое внимание юродивым нашего времени (а им то и надо), не напоминаем ли мы ту толпу, над которой посмеялся Диоген?
Любители жаловаться на жизнь. Вроде и надо бы к такому проявить сочувствие, сострадание, тем более, если это твой близкий знакомый. Но это происходит раз, другой, третий, десятый, а потом понимаешь, что твоим благорасположением откровенно пользуются, если не сказать злоупотребляют. Человек просто избрал себе такое амплуа по жизни. Ему это чуть ли не нравится. А тебе при этом отвёл роль своей индивидуальной жилетки, в которую так приятно бывает поплакаться.
И ведь такое распределение ролей уже поменять трудно: вроде как ты сам на это согласился с самого начала. Иначе и не стал бы его терпеливо выслушивать, сочувствовать, выражать солидарность, увещевать, что всё не так уж плохо, давать советы и т. п. А если ты даёшь понять, что не согласен играть такую роль постоянно, то сразу становишься плохим человеком, не оправдавшим надежд, чёрствым и бездушным, чуть ли не предателем. То, насколько добросовестно и успешно ты играл эту роль до сих пор, не имеет значения, не считается.
Данный тип, скорее всего, воспримет в штыки, если выразить сомнение в его праве чувствовать себя самым разнесчастным в жизни. Он очень дорожит такой возможностью. Отнять её у него – всё равно что отнять у ребёнка его любимую игрушку. Разубеждать его не стоит: дело в том, что сама жизнь не очень-то способна его в этом разубедить.
Те, кто жалуются на жизнь, в основном жалуются на других людей. Это почти одно и то же. Во всех своих бедах, неприятностях, неудачах, даже в своих откровенных глупостях и слабостях они винят кого угодно, только не себя. Если за что по-настоящему и жаль таких вот, то за непонимание ими кое-чего существенного. Вот только как им это объяснить?
Те, кто над всем зубоскалят. Есть индивиды, отличительная особенность которых в том, что они постоянно пытаются ёрничать,