Мачеха у них. Что ж. Играть, так играть». В ладони по-прежнему щипало. Рана грозила загноиться. Фредди вспомнил ощущение, испытанное в ту долю секунды, когда он попытался ударить незнакомца. Будто нож сам по себе скользнул против его воли назад. Он не помнил, чтобы кончик лезвия даже приблизился к зелёному плащу.
Миновал час. Фред заснул, с оружием на груди. Ему снились заснеженные горы и извилистые реки, утопающие в тёплой зелени лесов. Поля, покрытые цветами, холодные и глубокие озёра, скрытые в сумрачной глубине чащи, дикие пустыни и прекрасные сияющие города. Солнечный блеск морей. Тепло любовных ласк. И смех, смех… детский смех.
«Я счастлив?» спросил кто-то его устами, его голосом. «Посмотри на меня и скажи, я счастлив? Потому что сам я не знаю».
«Ха́мари. Ха́мари кон су».
Под высоким расписным потолком ресторана сверкала огромная люстра. На стенах висели гобелены, изображавшие ангелов, играющих на арфах и свирелях, обнажённых нимф, купающихся в озере, античных богов и библейские сюжеты. Почти каждую стену украшал символ какой-либо религии – распятия, полумесяцы, звёзды Давида, индуистские знаки «Ом» и многие другие. Всё это разнообразие не смешивалось, поделённое на сектора. В каждом секторе правили свои акустика, освещение и тона. На столиках, покрытых нежно-кремовыми скатертями, стояли небольшие цветочные вазы. Приглушённый свет, ароматические свечи и, конечно, божественная музыка, дополняли атмосферу.
В самом центре оркестра играла на арфе молодая женщина лет тридцати, с приятным молочно-шоколадным оттенком кожи и вьющимися длинными волосами цвета морёного дуба. Волосы были украшены обручем с крылышками. Сама арфистка с наслаждением прикрыла веки больших карих глаз, плавно перебирая струны. В центре зала между античными колоннами сидел одинокий посетитель в зелёном плаще. Он нервно постукивал железной зажигалкой по столу, то и дело глядя на арфистку исподлобья. Арфистка резко открыла глаза. Нахмурилась, но не перестала играть. Она качнула головой в сторону. Посетитель кивнул.
Через пятнадцать минут они встретились у чёрного входа, возле таблички «Не курить».
– Есть новости? – спросила она, поправив тонкую шаль, укрывавшую голые плечи от прохладного ветра. Оба говорили быстро.
– Уверен на сто процентов.
– Тот наркоша?
– Он не наркоша.
– О, Демиурге! Я думала, хоть кто-то поприличнее.
– Я его прочитал. Это он.
– Ты задавал вопросы?
– Не хватило времени. Кажется, я спугнул его.
– Марк, Марк, – покачала она головой, словно учительница, когда любимый ученик допустил грубую ошибку. – Что ты сделал?
– Положил ему пальцы на виски, затем…
– Марк, зачем? Не удивительно, что он испугался. Они в Сата пугливые! Я же тебе говорила. Надо было подготовить его, плавно, постепенно. Сколько ты выслеживал?
– Два месяца. Но теперь никаких сомнений.
– Слушай, –