в семью, где, как правило, благополучно и досрочно умирают. Ты вот мотаешь головой, а зря. Ни на одном курорте никто уже давно в море не плавает – хоть тысячная доля процента, но, как-никак, опасность утонуть. Человек смертен, ему нужно об этом только грамотно напомнить, и дело в шляпе.
– Какой же интерес от такой истории!
– Никакого. Но пожить-то им хочется. В крайнем случае – представить, сделать вид, показать, что пожил как следует. Теперь подумай, когда все и везде одинаковые – а воспитание от рождения коллективным разумом гарантирует результат без единого отклонения от нормы, – много ты отдашь за индивидуальность? Пусть выдуманную, но при условии, что все вокруг, а за ними обязательно и ты сам, с пелёнок привыкший доверять сети, в неё поверят.
– Насчёт самого себя бы поспорила.
– И прогадаешь. Сам поверишь быстрее остальных. В мечтах ты настоящий, чувствуешь наслаждение, разве что не физическое. Тщеславие не требует реальности, ему необходимо лишь поклонение группы, реальность которой также никого не волнует. В результате он даст написать ему жизнь, а вскоре лишь шаблонно разукрасить по образцу предыдущих, успешных. Оставшись безмерно счастлив и, обрати внимание, искренне благодарен. Заплатит, если потребуется. А когда потребуется, львиной долей заработанного за четверть века беспорочной службы. Тщеславие есть бесценная, не подверженная инфляции валюта, которую теперь возможно сосредоточить в руках единственного эмитента. Таким образом, если говорить о практической стороне вопроса, имеем потенциальное человечество рабов. Добровольных, чей величайший страх есть свобода. Равно как эффективный инструмент контроля, в том числе над численностью населения. Скажем – будут рожать, напишем, что смертный грех, – перестанут.
– Вряд ли живя, к примеру, на берегу моря в тропиках, соблазнишься…
– Ещё как соблазнишься, моя дорогая. Только возьми в руки источник информации – и тут же получи засвидетельствованную целым миром истину. В которой ты неудачник и люмпен. Бросишь свой солнечный берег и отправишься зарабатывать на образ – куда пошлют, естественно. Останутся, может, числом несколько пришибленных одиночек, но их и трогать не нужно будет – со временем народу покажется чересчур подозрительным, если кто-то перманентно не онлайн. Сначала пожурят, а позже разорвут на части потенциального террориста. Безопасность ведь прежде всего, а что в голове у не такого как все, пойди разбери… Уже сейчас готовое подозрение, дай срок – и вызреет до моментального приговора. И тогда хочешь – строй новую Великую стену, хочешь – копай дыру в пространстве.
– А что хочет лично…
– Я? Надоели вы мне. Все до единого, разве вот кроме пока что тебя – для компании, наверное, да и в целом, красивую умную бабу встретить хоть одну на земной шар большая теперь удача. Больше ничего не создаёте – не про инфраструктуру, конечно, а про то, ради чего обезьянами быть перестали. Чего вы стоите, если в паршивом знаке препинания смысла больше. Какой-то бред, в самом деле, хранить и кормить к тому