полнолунная майская ночь, вчерашний сон с грубой реалистичной навязчивостью напомнил о себе тяжелым предчувствием какой-то большой неминуемой беды.
Владыко, как раз вместе с младшими по рангу священнослужителями и наиболее продвинутыми в Вере прихожанами, подготавливал Храм к предстоящему вскоре Великому Празднику Святой Троицы. И, собственно, было все почти готово и можно было смело отправляться домой, когда внимание, стоявшего на ступенях Храмового крыльца Владыки вдруг привлекла огромная оранжевая луна, вывалившаяся из-за линии горизонта и ярко осветившая широкий церковный двор откровенно зловещими кровавыми бликами.
«Да что же это такое со мной творится?!» – в сильной тревоге подумал он. – «Схожу ли я с ума или, правда, что сам Господь Бог предупреждает меня о скоро грядущей беде?!».
Он вернулся в свой рабочий кабинет, распологавшийся в глубине Собора, позвонил оттуда супруге, сказав, что ночевать сегодня не прийдет, так как подготовка к Празднику Святой Тороицы требует его непременного присутствия в Храме.
– Не бережешь ты себя совсем, батюшка! – чуть ли не всхлипнув, сказала ему в ответ матушка Ольга, в миру – Екатерина Сергеевна Глухова.
– Ты сама прекрасно знала в свое время – с кем связываешь свою судьбу, матушка! – в тон ей ответил Владыко. – Я не имею права себя беречь, если моей пастве вдруг начнет угрожать опасность!
Владыко уже хотел положить трубку, но затем, вдруг, сам точно не понимая – почему, посоветовал супруге поплотнее закрыть окна и двери во всем их большом уютном и гостеприимном доме.
Ночь до самого рассвета он провел в горячих молитвах перед Иконой Богоматери, написанной неизвестным иконописцем семнадцатого века, и подаренной городскому Покоровскому Собору на торжества его открытия официальными представителями Московской Патриархии.
Вечер второго дня. Мой друг Витя старцев
Далекий возмущенный вопль проснувшегося древнего ковра-покрывала для улетающих в Нетленный Лес, не разбудил сытого Стрэнга, но нарушил последовательный ход его сновиденья. А снился ему покойный Хозяин и Нетленный Лес, в котором Стрэнг еще никогда не был. Во сне он тосковал по хозяину и испытывал жгучий стыд из-за того, что предал его…
«…Хозяин шел по заросшей желтым мхом тропинке вдоль своего родового ущелья. Великолепно отполированные в честь большого праздника клыки хозяина сверкали в радостной улыбке, свежий лак на стреловидных рогах переливался под светом спутника живым серебром, и сам хозяин являл собой олицетворение молодости, здоровья, свежести, радости и красоты. Вдоль ущелья щедро лился зеленоватый свет молодого спутника и дул прохладный ветер, развевавший полы свадебного плаща хозяина, словно большие крылья. Хозяин женился в эту ночь и быстро шагал к просторной, ярко освещенной пещере, где за богато накрытыми мшистыми валунами, ждали жениха невеста