обстоятельствах, и после этого – всё, жизнь моя канула в лету. Всё, что мне остаётся – это вот, сидеть и говорить с собакой.
Лёня пьяно улыбнулся и задумался, его опять начинало тошнить, но он продолжил:
– Я ещё ничего не знаю, но полагаю, меня захотят посадить в тюрьму. Но знаешь, что я тебе скажу? Не сяду я, не знаю, что делать буду, но не сяду. Потому что, если сел – так это всё, лучше уж умереть.
Они сидели втроём на лавочке: Лёня, собака и бутылка водки. После сигареты у Лёни опять помутнело и закрутилось в голове, он замёрз и решил сделать ещё пару глотков водки, после этого он скрутился калачиком и лёг поспать на лавочке.
Наконец-то он уснул и забыл про убийство. Он добился того, чего хотел – убежать от всех этих терзающих его чувств. Но был ли в этом всём смысл, если завтра наступит новый день и всё то, от чего он бежал, догонит его опять и поселится в нём.
Глава 3
Я проснулся от того, что меня очень сильно тошнило. Сразу встал и побежал в туалет. Просидев там около десяти минут, я начал понимать, что это не квартира Давида, у него в туалете висел плакат с женщиной в купальнике, а здесь не было ничего, и унитаз совсем другой. Белая краска на дверях уже трескалась и пожелтела, плитка под моими ногами была побита, справа стоял ёршик (весь в фекалиях), пахло здесь очень дурно, запах аммиака начал резать мне нос. Я пытался вспомнить, что вчера произошло. Помню водку, помню троллейбус, вот только куда я заехал не помню, ещё помню собаку. Это всё что мне удалось вспомнить. Я был в недоумении.
За дверью послышались шаги и раздался стук в дверь туалета:
– Алло, ты как там? Живой?
– Извините, мне очень неудобно, – ответил я, – мне кажется, что это не моя квартира.
– Ха-ха-ха, конечно не твоя. Доделаешь там свои дела, выйдешь и я всё расскажу.
Я забыл уже об убийстве, все мои мысли были заняты тем, где я чёрт возьми нахожусь. У меня болела голова, я поднёс руку к губам, нижняя губа была разбита. Неужели я вчера с кем-то подрался? Я провёл пальцем по губе, кровь на ней подсохла и образовалась корочка, захотел её содрать, но передумал. Посмотрев на стену слева от меня, увидел большого таракана, который шевелил усиками и как будто что-то пытался мне сказать или объяснить. Почему-то мне захотелось к нему коснуться, и я протянул руку, но он быстро спрятался в щель между плиток. Я очень боялся выходить, мне было не приятно то чувство, что сейчас предстоит разговор, с совсем не известным мне человеком. Из-за этого я начал сильно тревожиться, продумывать варианты диалога с ним, подготавливал ответы, на вопросы, которые – по моему мнению – он может задать мне. Все эти варианты диалогов, тревога, головная боль – всё это заполнило эту узкую, тесную уборную, в которой даже не было вентиляции.
Внезапно я услышал какой-то голос, который напомнил мне об убийстве, он не был похож на голос человека, который стучал мне в дверь, но это меня не испугало, может просто я забыл его голос, и вообще голова раскалывается – это всё похмелье. Я начал думать об